мертвых похищала» [95, с. 289] – «I have ’nointed myself with infant’s fat, // The fiends have been my slaves, // From sleeping babes I have suck’d the breath, // And breaking by charms the sleep of death, // I have call’d the dead from their graves» [95, p. 288]. Характерно, что в рукописи перевод Жуковского назывался «Баллада о том, как одна киевская старушка…» ит.д.
Жуковский изменил размер баллады, использовав вместо свободного стиха Саути правильный ямб. К тому же у Саути наряду с четверостишиями присутствуют пяти-и шестистишия.
Переводя балладу, Жуковский изобразил могущество сатаны более отчетливо, чем Саути, например, ввел стихи «Как будто степь песчаную оркан <ураган> // Свистящими крылами роет» [95, с. 297]. Долгое время перевод Жуковского запрещался цензурой, как «пьеса, в которой дьявол торжествует над церковью, над Богом» [70, c. 485]. Он распространялся в рукописи, читался автором в светских салонах. Чтобы опубликовать балладу в 1831 г. во второй части изданного в Санкт-Петербурге сборника «Баллады и повести В.А.Жуковского» (в 2 ч.), Жуковскому пришлось переработать строфы, в которых говорилось о появлении в церкви сатаны: в разрешенной к печати редакции сатана не переступал порога церкви, и рука его не прикасалась к гробу. В печатной редакции, помещенной в 1849 г. в пятом, последнем прижизненном «Собрании сочинений» Жуковского, явление дьявола описывается так: «И он предстал весь в пламени очам, // Свирепый, мрачный, разъярённый, // Но не дерзнул войти он в божий храм // И ждал пред дверью раздробленной. // И с громом гроб отторгся от цепей, // Ничьей не тронутый рукою; // И в миг на нем не стало обручей… // Они рассыпались золою». В предшествующей этому переводу рукописной редакции (автограф, хранящийся в Институте русской литературы (Пушкинский дом) в Санкт-Петербурге – Р.1, оп. 9, ед. xp. 8) этот же эпизод представлен так: «Через порог никто ступить не смел, // Но что-то страшное там ждало; // Всем чудилось, что там пожар горел, // Что все в окрестности пылало». В современных изданиях представлен другой вариант: «И он предстал весь в пламени очам, // Свирепый, мрачный, разъяренный; // И вкруг него огромный божий храм // Казался печью раскаленной! // Едва сказал: «Исчезните!» цепям – // Они рассыпались золою; // Едва рукой коснулся обручам – // Они истлели под рукою» [95, с. 299–301]. Подобные разночтения обусловлены множеством авторских редакций, появившихся в силу стремления преодолеть церковную цензуру.
О впечатлении, производимом балладой «Старушка» на современников Жуковского, говорит, например, рассказ о том, как однажды во время чтения ее в Зимнем дворце одной из фрейлин императрицы стало дурно от страха.
Баллада «Lord William», написанная Саути в 1798 г., позднее была переработана и в окончательном виде вошла в сборник «Poems» («Стихотворения», 1799). Ее перевод «Варвик» Жуковский создал в Долбине 24–27 октября 1814 г. и впервые опубликовал в № 4 журнала «Амфион» за 1815 г. Русский поэт во многом отошел от подлинника, изменил имена – Эдвин вместо Эдмунд (Edmund), Варвик вместо Вильям (William), Авон вместо Северн (Severn). Возможно, эти изменения были связаны с исключительно важными для Жуковского задачами звукописи. Изменена и стиховая структура: в подлиннике первый и третий стих четверостишия – нерифмующиеся четырехстопные; Жуковский заменил их рифмующимися пятистопными.
В
