style="font-size:15px;"> – Дак и сам маюсь, – ответил Устюгов, – я ей слово, она мне пять. Я ей вдоль, она поперёк.
– А вожжами учить не пробовал?
– Дак ить баба. Жалко. Нехай ужо муж воспитывает.
– Ну-ну, – крякнул Ефим. – Интерес имею поглядеть, как у него это получится?
Степан, переодевшись в сухую одежду, вышел на плот.
– Ты чего это, девка, на людей кидаешься да допросы устраиваешь. Я тебе не муж, – заткнув руку за ремень, попытался отчитать он девушку.
– Ишь, размечтался, мерин при лампасах. Эвонных мужей мне и даром не надо. Нехай тебя казачки толстозадые милуют, – отбрила Степана девушка и, гордо покачивая бёдрами, спустилась на берег.
Степан беспомощно огляделся по сторонам, словно приглашая окружающих быть свидетелями своего позора. Но мужики старательно отводили глаза в сторону. Мало ли чего обиженному казаку в голову взбредёт? Какая-никакая, а власть.
– Ты чегой-то, дядька Демьян, баб своих распустил? – наконец-то нашёл он виноватого.
Не успевший спрятаться мужик вздрогнул.
– Ты щё, Степан? Это она не со зла, а по своему бабскому недомыслию, – перекрестился Демьян и ввернул заумное словечко. – Ты ужо не серчай, потому как такая у женского полу конституция.
– Чего у женского полу? – выпучил глаза Степан. – Ты чего это зараз сказал? Ты хоть сам-то понял?
– Характер эвонный, значитца, такой стервозный, – дал определение слову «конституция» мужик. Было видно, что его устраивает разговор, перешедший в другое русло. Он приободрился и расправил плечи.
Степан сплюнул в сторону и, махнув рукой, спустился на берег. На берегу женщины готовили завтрак. Они о чём-то вполголоса переговаривались и покатывались со смеху. Степан подозрительно посмотрел в их сторону и, по-видимому решив, что связываться с бабским племенем себе дороже, пошёл к своему коню. Спутав коня, он с независимым видом вернулся.
Прибежал Загоруйко Егор и поведал последние новости. Оказывается, мы будем дожидаться барж с продовольствием и инструментом. Эти баржи должны спуститься по Аргуни.
После сытного завтрака мужики расположились здесь же недалеко от костра и, закурив, неспешно повели умные разговоры. Женщины занимались хозяйственными делами. Кто стирал, кто выносил и развешивал на просушку под ласковым майским солнцем отсыревшие вещи.
– Всё-таки жизнь удивительная штука, – проговорил задумчиво Болдырев Ефим. – Пришлось мне в молодости участвовать в военных баталиях на Кавказе. Дак вот, тамотка тоже есть река Аргун.
– Тутошняя река не Аргун, а Аргунь прозывается, дядька Ефим, – поправил его Степан.
– Дак я и говорю, удивительная штука. Расстояние в тыщи вёрст, а названия рек только одной буквицей и отличаются. Неспроста эвто.
– А что, дядька Ефим, неужто ты в кавказской кампании участвовал? – не поверил казак.
– Да энтак сподобился, – усмехнулся Ефим.
– А
