легкого французского одеколона – и вошел высокий холеный мужчина в классических полуботинках, с полуулыбкой потомственного интеллигента.
Ударил свет, заработали телекамеры. Брюнетка неторопливо убралась в сторонку, всем видом подчеркивая свою неслучайность, села неподалеку от Алины и принялась собственнически озирать арену. Ее глаза вращались, как те полупрозрачные глобусики в заставках Internet Microsoft: то в себя заглянут, то на людей нацелятся – и так непрерывно.
Мужчина весьма царственно поздоровался с репортерами, с метрдотелем, сел в заготовленное кресло, поправил синий галстук в мелкий красный колокольчик, оглянулся на чернявый манекен с интернет-глазами и собрался было что-то сказать в камеру, на пробу звука, но в этот миг какое-то неожиданное впечатление отвлекло его. Он сначала не понял, отвернулся, потом резко повернулся в сторону Алины, вгляделся – и узнал.
Алине показалось, что у мужчины свело шею, поскольку он застыл с неудобно повернутой головой, а с лица осыпалось светское выражение, приготовленное для съемки.
Главный репортер встрепенулся, подскочил:
– Степан Фомич, может, вам воды?
– Да-да, если можно, – прохрипел Степан Фомич и попытался вернуть голове анатомически оправданное положение. Но шея не слушалась.
Алина поняла, что срывает съемку, и подозвала одну из девушек в вышитом фартучке.
– Скажите, поблизости есть еще что-нибудь, похожее на ваше кафе?
– Да разве вам у нас плохо? – огорченным шепотом залопотала девушка. – Сейчас отснимут этого… Говорили, что не больше пятнадцати минут. Просто это все нужно какому-то заморскому телевидению – нам так объяснили, – поэтому снимают в нашем, так сказать, русском интерьере. Да вам-то вообще не о чем беспокоиться. Здесь вас и не видно, в углу-то.
– Видно, – сказала Алина. – Ладно, пойду сниму с него паралич, а то в самом деле голодной останусь.
Она медленно встала, медленно подошла к мужчине. Он тоже хотел встать, но мешала петличка микрофона на лацкане, проводок зацепился, и он замер в неуклюжей позе на полдороге.
– Ничего-ничего, Степан Фомич, – утешила Алина, – лучше садитесь обратно, а то проводок оторвется. Он ведь не рассчитан на встречу с привидениями. Здравствуйте.
Мужчина плюхнулся в кресло и с кривой улыбкой сказал:
– З-здравствуйте. Очень рад. Вот – интервью даю. Для канадцев.
– Конечно-конечно, – кивнула Алина. – На каком языке сегодня?
– На обоих, – постукивая зубами, ответил мужчина.
– Прекрасно. Уверена, что вы, как всегда, блеснете на обоих. Желаю успеха. А я тут просто ем, точнее, собираюсь. Не отвлекайтесь, пожалуйста. Я постараюсь не чавкать во время вашей канадской съемки. Счастливо.
Возвращаясь в свой угол, Алина заметила, что у трикотажной брюнетки тоже что-то случилось с анатомией, в частности, куда-то поползли дрессированные груди. Будто захотели спрятаться. Дама, несомненно, все видела и слышала, но
