несла, как река, игрушечных лепреконов. Вроде бы простая копилка, вот только положи в горшочек десять золотых и найдешь наутро в дополнении к ним медную монетку. Пустяк, конечно, но приятный! А еще человечек в зеленой шляпе может совершить нехитрую починку обуви, надо только оставить на ночь рядом пострадавшие туфли и кружечку эля. Лепреконы доезжали до конца ленты, и там их подхватывал механический нетопырь Плавно взмахивая крыльями из воловьей кожи, он поднимал игрушки этажом выше, в цех, где их расписывали. Там, неутомимые механические рабочие с помощью кистей и красок покрывали мертвенно бледную кожу загаром, штаны и курточка получали все оттенки молодой травы, а башмаки теперь казались кожаными. Затем упаковка – яркая картонная коробка и шелковая лента каждый раз нового цвета. Клаус любил цех росписи больше остальных. Именно тут вещи словно оживали, получая душу. Чешуя русалок начинала переливаться перламутром, игрушечные хамелеоны покрывались краской, позволявшей менять цвет, загорались кармином губы кукол, а их щеки расцветали нежным румянцем.
Литейщик Роджер по-мальчишески озорно улыбнулся Клаусу и с силой нажал рычаг доменной печи. Взревело пламя, взметнулся сноп золоченых искр, и горячий воздух с гулом устремился в жерло трубы. Медленно нагревался остывший камень, но прошло несколько минут, и от невыносимого жара он стал прозрачно розовым. Раздавшийся грохот сверху значил, что посыпалась шихта. И скоро из пасти печи хлестнет тугая струя расплавленного металла. Рев пламени, перестук формовочных молоточков, шипение стали, льющейся в формы. А еще легкие шаги, разговоры и смех. Безмолвный, сонный завод Айронволла ожил.
Таинственная гостья
– Люси, нет!
Ланселот рванулся вперед, ударился грудью о подоконник и сам едва не выпал из окна. Но успел схватить фею за тонкую щиколотку. Она яростно забила крылышками, но куда там! Ланселот без усилий втащил ее в комнату, будто детскую куклу.
– Глупенькая, он же тебя увидит!
И действительно, не прошло и минуты, как мимо окна пронесся со своим всадником Рудольф и полетел на север, где в лунном свете поблескивали стены Айронволла. Ланселот посадил фею на кровать под тяжелым балдахином. Тщательно выглаженное покрывало пахло жасмином, Брауни ежедневно убирали эту спальню для гостей, хотя ею много лет никто не пользовался.
– Хотя я решительно не понимаю, почему ты так боишься, что Клаус узнает. Он ведь твой начальник, а не…
– Ах, он такой ханжа и зануда! – Люси обняла руками колени. – Во-первых, мы с тобой вместе работаем. Во-вторых…
Тут она выпрямилась, откашлялась и, удивительно точно копируя холодное удивление в голосе своего босса, процедила:
– Девушка в гостях у одинокого мужчины! Вечером! Немыслимо!
Ланселот улыбнулся. А Люси продолжала ворчать.
– Можно
