квартирой родителей Макса жила семья двоюродной сестры его мамы. Там было четверо детей: Циля, Ицхак, Миша (или Хола – от Михоэл, как ласково называли его близкие) и Мери, их младшая сестра. С хулиганистым Ицхаком отношения у Макса не особо складывались, да и пятилетняя разница в возрасте не особо способствовала дружбе. Зато с Холой, тихим, спокойным мальчиком на три года старше, у Макса были самые дружеские отношения. А на Мери – красивую маленькую девочку с ангельским характером, Макс начал засматриваться, еще не отдавая себе отчета, почему она ему так нравится.
Макс принадлежал к поколению, которое еще знало своих дедушек-раввинов, каббалистов и просто религиозных евреев. Поколение их родителей пока еще оставалось религиозным, хотя его уже можно было в той же степени назвать и просто традиционным. Большая часть евреев уже не носила бороды, однако соблюдала основные традиции, что трудно было сказать о поколении Макса. Дома, однако, все оставалось по-прежнему: традиционно и религиозно. Возможно, поэтому многие молодые и преуспевающие люди проводили дома не так много времени. Примером тому был кузен Хола. Он работал коммивояжером, имел подход к людям, много разъезжал, хорошо зарабатывал и, соответственно, хорошо проводил свободное время в кругу друзей.
Максу нравился образ жизни добродушного и щедрого Холы, сам он не владел искусством легкого завязывания знакомств, столь нужным, чтобы стать успешным коммивояжером. Макс принадлежал к типу людей, которые достигнут многого, если дать им время. Если же времени у них будет недостаточно, они останутся ни с чем. Таков их интеллектуально-биологический ритм: созревание требует больше времени.
Еще Макс активно занимался футболом в клубе «Маккаби».
Таково было положение вещей в 1940 году, когда Советский Союз протянул «руку помощи братской республике и спас ее от деспотизма и капиталистического гнета…».
Еврейский клуб «Маккаби» закрыли, впрочем, как и все частные предприятия, включая то, где работал Хола. Од нако это было еще полбеды. Всех бывших хозяев частных предприятий, к кому с некоторых пор от- носился и кузен Ицхак, успевший к тому времени стать респектабельным отцом семейства, новые «либеральные» власти объявили «врагами народа». А это означало их высылку вместе с членами семейств в места очень даже отдаленные и весьма охлажденные.
Не прошло и года, и еще не все успели разобраться, что к чему, как власть вновь переменилась. Шел 1941-й год…
Все познается в сравнении. То, что совсем недавно воспринималось бедой, уже через год казалось чрезвычайной удачей и счастьем. Многих сосланных «врагов народа» ссылка попросту спасла. Не сказать, конечно, что в Нарыме и на Колыме условия жизни соответствовали стандартам гуманитарных организаций. Многие сосланные умирали от всевозможных лишений. Почти невозможно было найти семью сосланных, в которой из-за невыносимых условий не погиб хотя бы один человек. Однако уничтожение людей властью «рабочих
