кода Ксюшка переоделась и приготовилась к выходу, мы отправились к моим Бабушке и Дедушке, поздравлять с наступившим, новым, 1995-ым годом.
Я не очень-то любил навещать своих стариков по резонным причинам: постоянная ругань между ними, вечное недовольство мной, родом моих занятий и попытками учить меня жизни.
Дед обычно был «навеселе», а бабуля, которая сама же постоянно давала деньги на выпивку, а потом, после этого обязательно долго и громко ругалась с ним. Наш визит, ничего толком не поменял: радуясь встречи и разговаривая с нами, старушка находила время одновременно ссориться со стариком.
Итог тоже был для меня привычным: несмотря на крепкий мороз, дед собрался идти пешком на дачу, – это где-то час ходьбы, если на срез по заснеженной лесостепи.
– Он не замёрзнет? – спросила Ксюша.
– Нет, не первый раз такое. Щас литр водки себе возьмёт, придёт на дачу, электроплиту включит, если электричество не отключили и ляжет спать.
Старик попросил у меня немного денег. Когда я их дал, он выскочил через входную дверь, пока бабушка не успела его задержать. Из подъезда доносилось пение деда, – «Конь боевой с походным вьюком».
Девушка разговаривала с бабушкой, а я безучастно сидел рядом с ними и смотрел в окно, как одинокая женщина рвёт вишнёвые ветки. Делала она это для того, чтобы сделать себе некое подобие чая, в те годы, многие жители нашей страны находились за чертой бедности и голодали. Мне не было перед ними стыдно, за то, что я мог «шиковать», поедать дорогие и дефицитные продукты, – нет. В их беде не я виноват. По сей день, – никаких угрызений совести я не испытываю.
Вечером, вернувшись домой, мы смотрели кино по видику; играли в приставку «Денди» или «Сега», – примерно так проходили зимние вечера того времени, когда у меня не возникало никаких «дел» или гулянок.
После того вечера, когда Зелех возил меня на знакомство с Витьком, жизнь моя постепенно стала входить в другое русло… хотя, тогда я этого не понимал.
Сразу как Юрка вернулся из Москвы, в нём что-то сильно надломилось, его словно подменили: он был менее весел и развязан как раньше, часто о чём-то надолго задумывался, строил планы на будущее, а главное, – стал опасаться своего окружения, тех троих «приближённых»; к счастью, мне он по-прежнему всецело доверял. Заходил ко мне в гости чуть ли не через день и засиживался допоздна, чего раньше за ним особо не наблюдалось. Обычно он предпочитал видеться где-нибудь на «нейтральной полосе»: кафе или какой-то клуб. Причём находясь у меня в гостях, он зачастую даже не говорил о каких-то делах или чём-то серьёзном, просто вёл дружеские разговоры; если же темы заходили о более конфиденциальном, как правило, в эти моменты Ксюшу приходилось куда-либо сплавлять из дома под любым предлогом.
Однажды, когда Зелех дал мне понять, что тема беседы предстоит серьёзная и мою девушку следует отправить погулять и это было мной сделано, он почему-то спросил не к месту:
– У тебя к ней
