– то смотрел волком на отца, то опускал глаза перед бабушкой, то поглаживал меня по голове.
В общем, отец загрохотал известно куда и до реабилитации не дожил. Так в моей жизни появились еврейский вопрос и органы госбезопасности.
Моя, к тому времени, партийная мать отреклась от мужа и заставила меня тоже подписаться под соответствующей бумажкой (читать я уже умел и мог накарябать подпись). Я никак не мог понять, что происходит, но после стандартного ответа "вырастешь – поймешь" и после беседы в духе "страна в кольце врагов" я подчинился. Только помню молчавшую бабушку.
Через полтора месяца пришли и за матушкой – как-то она недостаточно отреклась, а теперь все равно ЧС2. Тот же дядя Ашот. Так же смотрел волком. Но поглядел на меня, поглядел на бабушку – и перед уходом написал какую-то бумажку, расписался, приложил печать и отдал бабушке. В ту же ночь бабушка отвезла меня в детский дом, где директором была ее давняя знакомая.
Я хорошо помню эту ясную летнюю ночь сорок девятого года, мне было почти семь лет. Она ждала нас у входа. Бабушка отдала ей бумажку. Без слов. В свете луны две женщины – старая и помоложе – стояли на пороге и молчали. Потом бабушка повернулась ко мне. Ни слезинки не было, ни вздоха. Она взглянула на меня коротким резким взглядом, – как будто сфотографировала на прощание, – коротко поцеловала, повернулась и пошла своей твердой походкой по улице.
Больше я ее никогда не видел.
Соответствующую бумажку в детском доме я подписал уже сам, безо всякого нажима. А первого сентября вместе со всеми пошел "в первый раз в первый класс".
Глава 3. Владимир Вальдман, 1983 г., суббота, утро
Одиннадцать часов утра. Несмотря на возраст, организм функционирует безупречно – с похмелья голова не болит, только тяжелая немного. Однако душ необходим немедленно. Комплекс упражнений подождет.
Я полуодет, что и естественно. Сбрасываю с себя все и направляюсь в ванную.
Ну и ну. Из зеркала на меня смотрит длинноволосая бородатая опухшая физиономия… с пластырем на носу. Интересно, когда я его успел нацепить? И зачем?
На полочке – белый прямоугольник:
"Уважаемый господин Вальдман. Как только проснетесь – немедленно позвоните по одному из указанных ниже номеров телефонов. Инспектор Хаим Бен-Моше, инспектор Саадия Маман".
Значит, во время моей пьянки ко мне явилась полиция? Ну, баек обо мне им хватит на неделю с гаком. Ну и пусть.
Я прошлепал босиком в гостиную. Разгром, как и следовало ожидать. Домработница приходит по средам, придется прибраться самому.
На лаке журнального столика – кровавое пятно.
Так вот почему они залепили мне нос пластырем! Хорошо, столик не стеклянный.
У телефона – такая же записка. Придется звонить.
Они отозвались сразу:
– Инспектор Бен-Моше.
– Говорит
Член семьи изменника Родины.
