пассаж можно было бы назвать «Колесо и экипаж» – он поможет вернуть школьников к недочитанным или вовсе непрочитанным «Мертвым душам».
«…У Максима железные клещи вместо рук и на шее медаль величиною с колесо на экипаже… Ах, колесо, колесо. Все-то ты ехало из деревни “Б”, делая N оборотов, и вот приехали в каменную пустоту. Боже, какой холод» («Белая гвардия»; курсив наш. – М. Ч.).
Здесь самое значимое, может быть, слово – «экипаж». Именно ненужность, избыточность в данном сравнении и потому явная цитатность этого слова прямым образом отсылает нас к Гоголю:
«…Только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к экипажу, чем к сидевшему в нем. “Вишь ты, – сказал один другому, – вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву, или не доедет?”» («Мертвые души»; курсив наш. – М. Ч.).
Так в воспоминании о гимназических годах возникает идеологический подтекст. Скрытая отсылка к Гоголю наводит на размышления о том, куда же заехало колесо российской истории?.. И в еще большей степени – доедет ли это колесо до Москвы вместе с Белой гвардией?..
…И уж конечно, Явдоха в «Белой гвардии» – не без Гоголя. Имя слишком яркое для уха русского читателя, чтобы не вспомнить иные литературные с ним встречи.
В «Старосветских помещиках» Пульхерия Ивановна, чуя свою смерть, поручает Явдохе своего мужа:
«Смотри мне, Явдоха», говорила она, обращаясь к ключнице, которую нарочно велела позвать: «когда я умру, чтоб ты смотрела за паном, чтобы берегла его <…>. Не своди с него глаз, Явдоха, я буду молиться за тебя на том свете, и Бог наградит тебя».
Диалог Василисы с Явдохой в «Белой гвардии» неуловимо напоминает вышеприведенный – и не только упоминанием имени Божьего («Что ты, Явдоха? – воскликнул жалобно Василиса. – Побойся Бога») или повтором обращения («Смотри, Явдоха, – сказал Василиса <…>, – уж очень вы распустились с этой революцией. Смотри, выучат вас немцы»), но и тем, что это вновь – та Явдоха, от которой зависит чье-то будущее…
5. Бунин в «Мастере и Маргарите»
Еще одна тема для прочтения недочитанного – Булгаков и Бунин.
Летом 1976 года В. П. Катаев рассказывал мне в своем доме в Переделкине о том Булгакове, каким предстал он перед «гудковцами» в начале 1920-х годов. И припомнил среди прочего, как изумился, когда Булгаков вдруг прочел наизусть конец «Господина из Сан-Франциско» Бунина.
«Блок, Бунин – они, по моим представлениям, для него не должны были существовать! Его литературные вкусы должны были кончаться где-то раньше…»
В известном смысле это так и было. Но чтение Бунина не прошло бесследно для Булгакова-писателя. Рассказ, процитированный им Катаеву наизусть, отразился в его творчестве не раз.
Сначала в «Белой гвардии»
