style="font-size:15px;"> – Мам. Сон. Борется. С. Раком.
– Дорогая, но ведь есть и лекции, которые надо посещать. К тому же сегодня… – В мамином голосе явственно слышалось ликование.
– Четверг?
– Неужели ты не помнишь?
– Ну не помню, а что?
– Четверг, двадцать девятое марта! – буквально завопила она с безумной улыбкой на лице.
– Ты так рада, что знаешь дату? – заорала я ей в тон.
– Хейзел! Сегодня твой тридцать третий полудень рождения!
– О-о-о, – протянула я.
Вот что мать действительно умеет, так это раздуть любой повод для праздника. Сегодня День дерева! Давайте обнимать деревья и есть торт! Колумб завез индейцам оспу, устроим пикник в честь этого события!
– Ну что ж, поздравляю себя с тридцать третьим полуднем рождения.
– Чем ты хочешь заняться в такой особенный день?
– Вернуться домой с занятий и установить мировой рекорд по непрерывному просмотру выпусков «Адской кухни».
С полки над моей кроватью мама взяла Блуи, синего мягкого мишку, который у меня, наверное, лет с полутора, когда еще допустимо называть друзей по цвету.
– Не хочешь сходить в кино с Кейтлин, или Мэттом, или еще с кем-нибудь?
То есть с моими друзьями.
Идея мне неожиданно понравилась.
– И правда, – поддержала я. – Сброшу Кейтлин сообщение, не хочет ли она сходить в молл после уроков.
Мама улыбнулась, прижимая мишку к животу.
– А что, по-прежнему круто ходить в молл?
– Я очень горжусь своим незнанием того, что круто, а что нет, – ответила я.
Я написала Кейтлин, приняла душ, оделась, и мама отвезла меня на американскую литературу, на лекцию о Фредерике Дугласе в почти пустой аудитории. Было очень трудно не заснуть. Через сорок минут после начала полуторачасовой лекции пришло сообщение от Кейтлин:
«Я потряслась. Поздравлю с полурождением. Каслтон в 15.32 годится?»
У Кейтлин бурная жизнь, которую приходится расписывать по минутам. Я ответила:
«Здорово. Жду там, где кафешки».
С занятий мама отвезла меня в книжный, пристроенный к моллу, где я купила «Полуночный рассвет» и «Реквием по Мейхему», два первых сиквела к «Цене рассвета». В огромном фуд-корте я взяла диетическую колу. На часах было три двадцать одна.
Поглядывая на детей, игравших в детском комплексе в виде пиратского корабля, я читала. Двое ребятишек без устали раз за разом пролезали сквозь один и тот же тоннель, и я снова подумала об Огастусе Уотерсе и его экзистенциально наполненных штрафных бросках.
Мама тоже ждала у кафешек, сидя в одиночестве в углу, где, как ей казалось, я не могу ее видеть, ела сандвич со стейком и сыром и листала какие-то бумаги. Наверное, медицинские. Бумаг была пропасть.
Ровно в три тридцать две мимо «Уок-Хауса» уверенным шагом прошла Кейтлин. Меня она увидела, когда я
