никакой глубины. Он наполнитель. Пух. Одна приятная глазу видимость. Я для него инопланетное существо – пазл, который еще только надо сложить. И есть что-то возбуждающее в подчинении себе такого человека. Эта власть, идущая от ощущения, что ты – девушка, знающая, что тебе нечего терять.
Когда я ловлю на себе его взгляд, что-то кружится у меня в груди, бурное и шипучее, как шампанское.
– Так… что ты думаешь о новом кондо? – Он встает и подходит ко мне, предлагая мне бутылку. – Крутой, правда?
Еще большой глоток, и мир начинает чуть покачиваться. Я хмурюсь, глядя на Остина.
– «Елисейские поля» – это мрак, – отвечаю я и понимаю, что язык начинает заплетаться. – Райна и я – мы называем этот кондо Городом призраков, знаешь? Только не говори отцу. Потому что он за него заплатил! – Я икаю, спотыкаюсь о камень, вновь пытаюсь покружиться.
– Вау, девочка. – Он ловит меня, прежде чем я плюхаюсь лицом в песок. – Может, нам пора забрать у тебя бутылку водки?
– Подожди подожди подожди. – Я поднимаю руку с выставленным указательным пальцем. Протягиваю к его губам. – Послушай, Ос-тин. Никто не поставит Ливи в угол[14]. – Я смеюсь, снова кружусь. – Ты видел тот фильм, да? Я знаю, он старый, но о-о-очень хоро-о-о-ший. – Что-то внутри отщелкивается, и дикое, пьянящее чувство вырывается из клетки. Я хватаю бутылку, прикладываю ко рту еще для одного глотка. – Так мы пойдем купаться или как?
– Не думаю, что это такая уж хорошая…
Я не даю ему закончить.
– Ш-ш-ш. Это отличная идея.
Я направляюсь к волнам, стягивая платье вниз, обнажая черный кружевной бюстгальтер, который купила у французского изготовителя нижнего белья на Этси[15]. Остин застывает, наблюдая за мной. Я чувствую себя сиреной, истории о которых мама читала мне из «Одиссеи», словно прямо сейчас заворожила Остина Морса, стягивая платье вниз, ниже ребер, ниже пупка, с ягодиц, бедер, голеней. Я могу сказать, что он дышит по-другому – медленнее, глубже, – когда я поднимаю платье с песка, оставшись только в бюстгальтере и трусиках, и бросаю ему.
Дрожь поднимается по бедрам.
– Теперь ты, – объявляю я. – Пора мне увидеть тебя без рубашки.
– Но мой бюст не такой сексуальный, как у тебя, – шутит он, расстегивает единственную пуговицу, открыв грудь на дюйм. Подступает ко мне. Внезапно слышится вой сирен, яркие огни мигают за спиной Остина. Копы.
Остин оборачивается, его глаза округляются, полные ужаса. На мгновение он застывает.
– Черт. Одевайся, Оливия. Мы должны идти.
Он бросает мне платье. Я наблюдаю, как оно летит по дуге и приземляется мне на ноги. Подхватываю его, внезапно в замешательстве, испуганная. Допрыгалась. Папа меня убьет. «Нам надо спрятаться».
– Спрятаться? Не получится. – Остин подходит ко мне, поднимает платье, сует мне в руки. – Пошли, Лив. Не будем терять время.
Копы все ближе. Я отшатываюсь
Аллюзия на фразу «Никто не поставит Малышку в угол» из фильма «Грязные танцы (1987).
«Этси» – сайт-магазин для изделий ручной работы и старинных товаров.
