style="font-size:15px;"> – Сюда, Том! – Это один из копов.
Когда фонари сдвигаются в нашем направлении, какой-то глубинный инстинкт прорывается на поверхность, и я бросаюсь в воду. Плыву в злых волнах, холод пронизывает тело, я ухожу под воду с головой и продолжаю плыть.
Когда поднимаю голову, я уже в пятидесяти футах от берега. Выкашливаю соленую воду изо рта, гадая, как скоро уйдут копы. Прибой сегодня сильный, океан чернильно-черный. Голос одного копа добирается до меня, как далекое бульканье, я вижу, как луч по воде смещается ко мне, снова ныряю, отплываю подальше, задерживаю дыхание, насколько могу.
Наконец, больше не в силах терпеть, поднимаю голову и хватаю ртом воздух. Но в тот самый момент на меня обрушивается волна. Соленая вода наполняет рот, нос, легкие. Я отплевываюсь и кашляю, пытаюсь поднять голову повыше, но течение тащит меня назад. Вниз. Под поверхность. Тащит все сильнее.
Я изо всех пинаюсь, пытаясь поднять над водой губы, ноздри, что угодно. Тело начинает слабеть, пока я барахтаюсь, теряя последние силы, ради единственного глотка воздуха. Слышу только удары собственного сердца, растворяющиеся в гуле воды, которая хочет меня поглотить. Ее много, много, и я не могу выбраться из нее. И тут перед моим мысленным взором возникает Штерн: каким я видела его при нашей последней встрече, позолоченный солнцем, цвета меда. Его рот, губы, язык двигаются, озвучивая слова песни, которую он поет: «О, Сюзанна, я до смерти замерз, о, Сюзанна, не плачь ты обо мне, не плачь».
Сквозь водочный туман до меня доходит: Штерн умер здесь. Именно здесь. Здесь его тело сбросили в воду. Океан забрал его; заберет и меня. Уже забирает. Бороться смысла нет. Не могу остановиться. Не могу. Не могу…
«Я замерзла до смерти Сюзанна замерзла до смерти не плачь не плачь не плачь ты обо мне».
И тут из-под воды что-то хватает меня: руки, за талию. Тащат. Поднимают. Сердце вновь бьется. Воздух. Я приподнимаюсь над волнами, выкашливаю воду из легких, все горит. Я не борюсь, какая там борьба. Я не знаю, то ли возвращаюсь к жизни, то ли ухожу в другой мир.
Мгновения спустя эти же руки укладывают меня на берег, тогда как я жадно хватаю ртом воздух и рыдаю, заново учусь дышать. Все болит, все. Я открываю глаза, всматриваюсь в фигуру, которая рядом со мной, сквозь пелену слез.
Юноша.
Пытаюсь разглядеть его черты в свете яркой луны. Но соображаю еще плохо, перед глазами плывет, и я ничего не вижу, пока нас не освещает яркий прожектор проплывающего мимо моторного катера. Свет на мгновение выхватывает его лицо.
Мир по-прежнему здесь, невероятно спо-койный.
Нет. Нет.
Невозможно.
Сердце рвется из груди. Тело превращается в ледышку. Я вот-вот потеряю сознание.
Когда он, наконец, поворачивается ко мне, лицо расплывается в улыбке: этой прекрасной, солнечной улыбке. Всегда заставлявшей меня улыбнуться в ответ.
Штерн.
Глава 4
Я не
