почти суровым тоном. – Как это было в прошлые годы.
– Вот будет здорово! – подхватила Тара, блестя глазами в мокрых ресницах. Влажные, ресницы ее были еще темнее. – Жаль, что пришлось уехать. Мне еще столькому хотелось бы научить малышей и многому выучиться самой!
– А много ли досталось на твою долю уроков с учителями? – все так же деловито спросил мистер Фолкерк.
– Не так уж много, – просто ответила Тара. – Но я старалась запомнить всё, что слышала, и потом обдумать. Вот и священник наш, преподобный Тэлмидж, был очень добр ко мне, я его очень внимательно слушала и всегда задавала ему вопросы. Он на все на них отвечал. Но он умер. Уже год назад… В начале прошлого лета. День был очень холодный, дождливый, дул сильный ветер…
По тому, как всё это было сказано, мистер Фолкерк понял, что в глубине души она до сих пор оплакивает эту утрату – не просто наставника, а взрослого друга.
– А что это был за священник… ваш преподобный Тэлмидж, ты не расскажешь? – деликатно спросил он, испытывая неподдельный интерес к укладу жизни в приюте и ко всему, что там делала Тара, что она чувствовала. Эта девочка просто поражала его неожиданностями, какие скрывала ее натура – богатая, впечатлительная, одаренная.
– Из пресвитерианской церкви в Челси, – охотно ответила Тара. – Пожалуй, она одна такая на весь Лондон.
– Он проводил службы у вас в приюте?
– Каждое воскресенье! А еще он приходил два-три раза в неделю, чтобы объяснять нам Писание…
Она тихонько вздохнула.
– Это было так интересно! Иногда прямо как сказка! А еще преподобный Тэдмидж давал мне разные книги.
– Выходит, ты любишь читать? – с удивлением спросил мистер Фолкерк. Хотя чему удивляться…
– Я обожаю читать! – пылко воскликнула Тара. – Но после смерти преподобного Тэлмиджа у меня не осталось ничего, кроме подаренной им Библии.
Она взглянула на мистера Фолкерка с робкой улыбкой:
– Порой мне кажется, что я знаю ее наизусть. Но что меня больше всего поражает в Библии, так это то, что там столько красивых, ярких и сильных женщин! Ярких характером, силой чувства и воли, однако и нежных, любящих… Взять хоть Сарру, она в самом начале! И вообще в Библии женщине уделяется очень большое внимание, она принимает участие в стольких важных событиях! А после Сарры идут Дебора, Юдифь… Вот Юдифь! Вы только подумайте, она в стане врага обезглавливает Олоферна, тайно проникнув на вражескую территорию. Прямо дух захватывает от этих историй! Читала бы и читала… Конечно, не ради трагических сцен… Но такой при всем этом простой и возвышенный слог… Хотя я вот думаю – а что, если бы Юдифь не Олоферна убила, а примирила бы один враждующий лагерь с другим? Может быть, это сделало бы иными и все последующие события? И столько людей остались бы жить, и у них были бы дети… Или такие мои мысли – неправильные? Я не должна думать так примитивно, обыденно, а должна просто
