если ты забыл, – нам уже доводилось ездить верхом, пусть даже, как ты говоришь, на глупых мулах.
Альфонсо усмехнулся, с необычной для десятилетнего мальчика легкостью развернул свою чалую. Его голубые глаза ярко блестели, подстриженные до плеч волосы подчеркивали красивые черты лица.
– На случай, если ты забыла, – заметил он, – я езжу верхом с пяти лет. Искусство верховой езды приходит с опытом.
– Верно, – прогремел со своей массивной лошади гувернер Альфонсо, дон Чакон. – Инфант Альфонсо уже стал настоящим наездником. Верховая езда – его вторая натура.
– Мы в этом не сомневаемся, – вмешалась я, прежде чем Беатрис успела ответить, и через силу улыбнулась. – Пожалуй, мы готовы, брат. Только, умоляю, не слишком быстро.
Альфонсо пустил лошадь вперед, выехал со внутреннего двора Аревало под подъемной решеткой главных ворот.
Я бросила неодобрительный взгляд на Беатрис.
Конечно же, это была ее идея. Устав от ежедневных уроков, молитв и рукоделия, сегодня утром она заявила, что нам требуется физическая зарядка, иначе мы преждевременно превратимся в древних старух. По ее словам, нас слишком долго держали взаперти, что в каком-то смысле было правдой, поскольку в этом году зима выдалась особенно суровой. А когда она спросила разрешения у нашей гувернантки доньи Клары, моя няня согласилась, ибо до сегодняшнего дня верховая езда для нас заключалась в неспешной прогулке верхом на пожилых мулах вдоль стены, что окружала замок и прилегавшее к нему селение, в течение часа перед ужином.
Но когда я переоделась в костюм для верховой езды и вышла вместе с Беатрис на внутренний двор, там уже был Альфонсо с доном Чаконом и двумя впечатляющего вида жеребцами – подарком от нашего сводного брата, короля Энрике. По словам Альфонсо, черный конь предназначался мне и его звали Канела[6].
С трудом подавляя тревогу, я взобралась на жеребца с помощью скамеечки для ног. Однако я еще больше встревожилась, когда поняла, что придется ехать широко расставив ноги, a la jineta[7], подобно маврам, сидя на узком кожаном седле с высоко поднятыми стременами, – незнакомое и не слишком приятное ощущение.
– Странное имя для коня, – заметила я, пытаясь скрыть мрачные предчувствия. – Корица светло-коричневая, а это создание чернее ночи.
Канела тряхнул гривой, повернул изящную голову и попытался куснуть меня за ногу. Не слишком доброе предзнаменование.
– Беатрис, – прошипела я, когда мы выехали на равнину, – почему ты ничего не сказала? Ты же знаешь, я терпеть не могу неожиданностей.
– Потому и не сказала, – фыркнула она в ответ. – Иначе бы ты не пришла. Заявила бы: мол, нам полагается читать, или шить, или молиться. Можешь говорить что хочешь, но надо же хоть когда-нибудь развлечься.
– И что же это за развлечение – свалиться с лошади?
– Ха! Просто представь, будто это очень крупная собака. Да, конь большой, но вполне безобидный.
– Умоляю,
Корица.
Верховая езда с короткими стременами
