раз прости. У лестницы ты сказал…
– Да-да, – догадался докладчик, о чем досказать, – лестница крытая, вход к ней через дверь, замочек у которой был предварительно взломан. Художник вошел, а там поджидал грабитель.
– Стало быть, внутри за дверкой, – дядя кивком попросил продолжать.
– Хозяева дома, сами понимаете, за толстыми стенами ничего не слышали.
– А в котором, примерно, часу?
– Вечером… или поздним вечером, но не ночью – по мненью врача. А обнаружила утром женщина, убиравшая у него.
– Она интересный может оказаться источник для показаний.
– Хм, да, сам я, впрочем, на осмотр не выезжал, – Казанцев заметил наши удивленные взгляды: – По рангу не положено мне на такие случаи.
По мундирному обозначенью имел он чин действительного статского советника, сиречь генерала.
– И ежели по правде, лишь одно такое убийство из трех нам удается раскрыть, – Казанцев с недовольною гримасой уточнил: – даже из трех-четырех. – Но сразу лицо оживилось: – А вот деталька одна засветилась сейчас, после, Андрей, твоего рассказа.
Мы оба насторожились.
– В протоколе осмотра приставом сказано, что в кармане среди нескольких медных монет оказалась одна золотая, и по всему судя – старинная.
– В кармане с медью носил, а где она? – спешно проговорил дядя.
– Погоди. Пристав местный сообразил – и послал помощника с этой монетой на Моховую в библиотеку Университета. Достали какой-то европейский каталог. Быстро разобрались – испанский пистоль 1537 г.
Я было хотел сказать, но дядя опередил:
– Помню-помню, Серж, граф называл такую монету.
– А монета сейчас у нас на хранении, – закончил Казанцев.
– Как взять ее на экспертизу?
– Выдам тебе под расписку.
– Серж, отвезешь с утра показать ее графу. Митя, а мы осмотрим всё завтра на месте?
– Разумеется. Мансарда эта опечатана.
– Женщину нужно вызвать – что убирала.
– Само собой. И пристав с помощником будут.
Я вдруг понял, что могу оказаться «за бортом» этих событий и волнение так отразилось в моем лице, что оба моих старших товарища улыбнулись.
– Значит, завтра в 9 утра у меня в Экспедиции, – Казанцев протянул дяде визитную карточку. – Оттуда недалеко в Кадаши, а после, Сергей, поедете с монетою к графу.
И вот мы в Замоскворечье, идем по Большой Ордынке в половине десятого вечера – день выдался многими впечатлениями, но не театральными, не увеселительными, как несколько предыдущих, а впечатлениями живыми и к деятельному зовущими.
Однако когда много всего, хочется после спокойного.
Прошли Храм иконы Божьей матери «Всех скорбящих радость», построенном при Екатерине замечательным нашим Баженовым.
Свернули в переулок.
Здесь вот она – черемуха! Разливает себя
