style="font-size:15px;"> – Хобби, решил вот заняться змеями.
– Лицензию имеете? На отлов?
– Имею два кафе, я же сказал. И очень неплохих. – Он весело посмотрел на Гамильтона, давая понять, что и не думает скрывать главный способ своих доходов и унижаться перед всякими. И видимо, чтобы окончательно это подчеркнуть, добавил: – Кажется, я слышал, что отсутствие лицензии карается штрафом в три тысячи долларов. Что ж, если так, я готов подвергнуться этому наказанию.
Гамильтон сочувственно покачал головой и еще раз внимательно рассмотрел задержанного.
Этот человек определенно ему очень не нравился. С самого начала. И дело тут было не в самоуверенности и даже прямом нахальстве. Этим его давно уже нельзя было вывести из равновесия. Не нравилось то, что поведение пойманного было чересчур убедительным.
Гамильтон примерно знал, какие деньги зарабатывают нелегальные змееловы. Знал, что занимаются этим настоящие мастера и яд они сдают в особые частные фармацевтические заведения по очень высоким ценам без всякого оформления сделок, налогов и прочего. Сухой змеиный яд в десятки, а иногда, в зависимости от качества, в сотни раз дороже грамма золота. Конечно, у такого специалиста со временем хватит денег на покупку кафе или ресторана и штраф в три тысячи долларов – не велика беда. Но все-таки, зачем ему так открыто подчеркивать свою личность и злить полицию? Зачем нужно было после вчерашней проверки на автостраде сегодня снова приезжать ловить змей на тот же участок? Места в пустыне мало? Человек с таким опытом должен был учитывать, что полицейский может распознать его. К чему же риск? Ведь это только в первый раз нарушитель наказывается на три тысячи, а при повторе – минимум год тюрьмы и двадцать пять тысяч долларов штрафа. Он что же, собирается закончить со своим ремеслом или он не тот, за кого себя выдает?
И, будто читая чужие мысли, незнакомец вдруг произнес:
– Жаль, конечно, три тысячи для меня тоже деньги, но может быть это к лучшему – я уже начал понимать, что змеи – не очень подходящее для меня занятие.
Надо было менять режим допроса. Гамильтон скосил глаза на сержанта и тот, потянувшись в кресле, начал не спеша подниматься.
– Ну-да, – лениво проговорил он, – со змеями такая возня, что хуже некуда. Я в детстве тоже держал ужа, – он подошел к человеку и посмотрел на него сверху вниз, – и черепаху!
– Причем здесь черепаха, – вздрогнув от неожиданности, пробормотал тот.
– Вот именно не причем, – Фолби обошел стул и начал не торопясь прохаживаться сзади, – уползет себе куда-нибудь, и черт с ней, потом соседи принесут или сама отыщется. И никто не в претензии. – Он вполне фамильярно положил сзади руку на плечо змеелова. – А ты ведь не черепах распускал, ты после дойки яда змей прямо в городе сбрасывал. Дескать, сами уползут, да? А они вот сделали нам два трупа – маленькой славной девочки и старика, поившего полгорода пивом. Такой пустячок. Для тебя. Но прости, не для нас, дружочек. Так что отвечать ты будешь не только за незаконный промысел, – Фолби похлопал его по плечу, – а за смерть двух людей. И твоему адвокату
