ошибаетесь. Я пишу весьма медленно.
— Подумать только, сколько у вас в течение года бывает поводов написать очередное письмо! И это не считая деловой переписки! Вся она, я полагаю, отвратительно скучна!
— К счастью, я в отличие от вас так не считаю.
— Умоляю, не забудьте написать вашей сестре, что мне не терпится с ней повидаться.
— Я уже сделал это по вашей просьбе.
— Мне кажется, у вас совсем неудобное перо. Позвольте мне его отточить. Свои я затачиваю очень искусно.
— Спасибо, но я всегда делаю это сам.
— И как только вы умудряетесь писать так ровно?
Молчание.
— Напишите вашей сестре, как я рада тому, что она все увереннее чувствует себя за арфой, и добавьте, что я в жутком восторге от ее очаровательного оформления стола и что он, несомненно, лучше, чем у мисс Грантли.
— Вы позволите мне упомянуть о ваших восторгах чуть позже? Сейчас для них в этой части письма места нет.
— О, это совсем неважно! Я ведь увижусь с ней в январе. А вы всегда пишите ей такие очаровательные и длинные письма, мистер Дарси?
— Да, почти все они длинные; но что касается их очарования, то не мне об этом судить.
— Я просто уверена в том, что человек, который с легкостью пишет такие большие письма, не может не иметь очаровательного стиля.
— Кэролайн, боюсь, для Дарси это не комплимент, — перебил ее Бингли, — потому что он пишет вовсе не легко. Он слишком образован, поэтому предпочитает слова как минимум из четырех слогов. Правда, Дарси?
— Не спорю, мой стиль заметно отличается от твоего.
— О! — воскликнула мисс Бингли. — Чарльз действительно пишет настолько небрежно, что трудно себе даже представить. Он забыл половину того, чему его в свое время учили, а остальное сокращает вдвое.
— Просто мысли мои несутся с такой скоростью, что я не успеваю изложить их на бумаге. Именно поэтому моим адресатам порой кажется, что в этих письмах вообще нет ни одной мысли.
— Ваша скромность, мистер Бингли, — вступила в беседу Элизабет, — способна обезоружить любого оппонента.
— Ничто так не вводит в заблуждение, — заметил Дарси, — как видимая скромность. А ведь зачастую это всего лишь вопрос несовершенного образа мыслей, а иногда и косвенного хвастовства.
— И к какому из этих грехов ты причисляешь мой нынешний маленький всплеск скромности?
— К последнему, потому что ты гордишься своими недостатками в эпистолярном жанре. Тебе кажется, что они происходят от стремительности мысли и небрежности изложения, кои, в твоем понимании, если и не представляют собой ценности, то уж наверняка интересны. Талантом скорого исполнения гордятся, как правило, те, кто нисколько не тревожится о совершенстве своего результата. Когда нынче утром ты сказал миссис Беннет о том, что если надумаешь покинуть
