и упал мертвый.
– Палач! – крикнул Меркандон. – Ты убиваешь нас, чтобы украсть сто ноблей, которые нам должен.
– Честное слово, нет! – возразил Коконнас. – Я докажу…
С этими словами пьемонтец швырнул к ногам старика кошелек, который вручил ему отец, чтобы вернуть долг парижскому заимодавцу.
– И доказал! – продолжал Коконнас. – Вот ваши деньги!
– А вот твоя смерть! – крикнула мать из своего окна.
– Берегитесь! Берегитесь, месье Коконнас! – воскликнула дама из особняка Гиза.
Не успел Коконнас повернуть голову, чтобы сообразоваться с предостережением дамы и избежать грозившей опасности, как тяжелая каменная глыба прорезала со свистом воздух, плашмя упала на шляпу храбреца, сломала шпагу, а самого его свалила на мостовую, где он и распростерся, оглушенный ударом, потеряв сознание, не слыша ни крика радости, ни крика отчаяния, раздавшихся одновременно с левой и с правой стороны.
Старик, держа в руке кинжал, сейчас же кинулся к врагу, лежавшему без чувств. Но в тот же миг дверь в доме Гиза распахнулась, и Меркандон, завидев блеск шпаг и протазанов, убежал. А в это время дама, названная им герцогиней, наполовину высунулась из окна, сияя в зареве пожара страшной красотой и ослепительной игрою самоцветов и алмазов; она указывала рукой на Коконнаса, крича вышедшим из дома людям:
– Здесь, здесь! Напротив меня! Дворянин в красном колете… Да, этот, этот!..
X. Смерть, обедня или Бастилия
Как читателю уже известно, Маргарита, заперев дверь, вернулась к себе. Но когда она с трепетом входила в спальню, ей прежде всего бросилась в глаза Жийона, которая в ужасе прижалась к двери кабинета, глядя на пятна крови, разбрызганной по мебели, постели и ковру.
– Ох, мадам! – воскликнула она, увидев королеву. – Неужели он умер?
– Тише, Жийона, – ответила Маргарита строгим тоном, подчеркнувшим необходимость такого требования.
Жийона умолкла. Маргарита вынула из кошелька золоченый ключик и, отворив дверь в кабинет, указала своей приближенной на молодого человека.
Ла Моль кое-как встал и подошел к окну. Под руку ему попался маленький кинжальчик, какие в те времена носили женщины, и он схватил его, услышав, что отпирают дверь.
– Месье, не бойтесь ничего, – сказала Маргарита. – Клянусь, вы в безопасности!
Ла Моль упал на колени.
– О мадам, – воскликнул он, – вы для меня больше чем королева! Вы божество!
– Не волнуйтесь так, месье, – сказала королева, – у вас еще продолжается кровотечение… Взгляни, Жийона, как он бледен. Послушайте, куда вы ранены?
– Мадам, – говорил Ла Моль, стараясь разобраться в охватившей все тело боли и установить главные болевые точки, – помнится, что первый удар мне нанесли в плечо, а второй – в грудь, все остальные раны не стоят внимания.
– Это мы увидим, – ответила Маргарита. – Жийона, принеси мне шкатулочку с бальзамами.
Жийона
