предоставившую ему спальное место. Осталось выяснить территориальное местопребывание. В масштабах города, так сказать.
– Душ. Это она здорово придумала! Воспользуемся с удовольствием!
Он бодренько вскочил с кровати, чуть не стукнувшись с разгону об упомянутый в записке стул. Большое махровое полотенце с веселеньким цветочным рисунком было аккуратно сложено, а поверх него красовались одноразовый бритвенный станок и зубная щетка в упаковке.
– Душевное вам мерси, Станислава! – фонтанировал радостью бытия выспавшийся Степан Больших.
Он услышал, как она пришла, когда принимал душ. Тяжело и громко хлопнула входная металлическая дверь, что-то бухнулось на пол, наверняка неподъемные пакеты с продуктами.
Ну не сама же Станислава, как ее там по батюшке!
Хорошо, Степан в последнюю минуту спохватился и взял с собой в ванную комнату одежду, а то по привычке одиноко проживающего мужчины, протопав в душ голышом, с поправкой на трусы, не снятые в чужом доме, вышагивал бы сейчас весь такой брутальный в полотенчике на бедрах, «гость дорогой»!
Кстати, насчет трусов… Процесса своего раздевания перед сном он не помнил, не Станислава ли батьковна постаралась? Как-то неудобно получается. Впрочем, не стоит заморачивать голову ерундой – ну, получилось так, что ж поделаешь!
Застегивая рубашку, он вдруг поймал себя на том, что почему-то волнуется.
– О как! – подивился себе Степан. – Что бы это значило? – Спросил он у своего отражения в зеркале. Отражение многозначительно молчало, саркастически ухмыляясь. Ну и пусть его!
Степан вывалился из ванной комнаты с остатками клубов пара.
– Станислава?
– Я на кухне, Степан Сергеевич, идите сюда! – отозвалась хозяйка.
Она выкладывала из пакетов продукты на столешницу, услышав его шаги, повернулась и улыбнулась навстречу.
У Степана что-то икнуло внутри от этой ее улыбки, которую он увидел в первый раз. Вчера она все больше беспокоилась, пугалась, смотрела на него как на последнее спасение.
Такой бы взгляд, обращенный к каждому мужику, – страна не знала бы, куда героев складировать!
Но эта ее улыбка! Охо-хо-шеньки!
– Здравствуйте, Станислава! – вспомнив, что надо говорить, поздоровался Больших.
– Здравствуйте! – улыбалась она.
Черт! Не надо так улыбаться!
Он старый, осознанно одинокий, битый-перебитый, замызганный волчара, и ему не должны ТАК улыбаться девушки! Как давно потерянному любимому, которого и не чаяли встретить, а вот, увиделись, как герою девичьих грез, как самому…
Черт!
Это следовало запретить законом!
Она такая миниатюрная, не субтильная и тоненькая, а вполне даже при формах: и грудь, и попка, и талия между ними, узенькие ладошки, узенькие маленькие ступни босых ног, шлепающих по плиткам кухонного
