улыбается. Замковый кот, которого держали в амбарах каждой крепости для защиты от грызунов, в ужасе забрался на центральный столб под самым потолком и тоскливо орал оттуда. Заунывные кошачьи вопли точно соответствовали настроению рыцарей.
– Вот и ответ на все загадки, барон, – устало сказал адъютант. – Эти коварные твари позволили войти в замок крестьянам, чтобы увеличить количество голодных ртов, а потом тот самый шаман, которого мы видели со стены, призвал сюда эту пакость. Провианта больше нет, то, что осталось, отравлено мышиным дерьмом, завтра в крепости будет голод.
– Потому орки и не стали штурмовать замок, а лишь сделали невозможным наш прорыв, они отлично знают, что через неделю в крепости ни у кого недостанет сил поднять меч, – согласно кивнул Бригс и злобно ударил кулаком по притолоке амбара. – И ведь никто в Таннии не знает, что нам нужна помощь.
Как аккомпанемент словам барона раздался треск, и на двор замка рухнули обломки катапульты, с таким трудом доставленной сюда из графства. Крысы изгрызли ремни, скрепляющие деревянные части метательной машины, и катапульта развалилась.
С тех пор барон частенько стоял на башне, буравил врагов ненавидящим взглядом, изрыгал проклятия и мучительно искал выход. В осажденной крепости начали есть рыцарских коней, но Бригс знал, что и их хватит ненадолго.
Сегодня с утра пораньше от замка доносились ор и вой, совсем как во времена майдана на площадях Украины. Такой звук можно услышать еще и в марте, когда дерутся загулявшие коты. Мощное крещендо воплей достигло апогея, когда подъемный мост с натужным скрипом пошел вниз.
Ворота замка распахнулись, и оттуда спиной вперед вылетел весьма помятый дядька с гофрированным фейсом, здорово смахивающий на украинского президента Ющенко, когда его примерно таким же образом выкидывали с президентства. И вел он себя похоже, упирался руками и ногами, призывал на помощь, ссылался на высоких покровителей, кричал, что очень болен, готов почти ничего не есть, и все порывался втиснуться обратно, но его не пустили. За Ющенко последовала еще парочка колоритных типов, потом народ повалил массово, и стали видны крепкие солдаты, которые и выпихивали гражданских наружу.
– Это чего такое творится? – отвалив челюсть, спросил кто-то из орков-мечников.
– Они избавляются от лишних ртов, – ответил воину Торн, – но смысла здесь немного. Это напоминает отсечение зараженных пальцев больному гангреной, но, если источник заразы не устранен, все подобные меры только продлят агонию.
Саэна неверящими глазами смотрела, как представители светлой расы выбрасывали из крепости безоружных крестьян, в том числе женщин и детей, на верную гибель, и никак не могла проглотить комок в горле. Торн повернулся к ней, явно желая обратить внимание эльфийки на oblico morale воинства Штрайна, но, увидев ее состояние, быстренько передумал. Лорд с интересом и каким-то непонятным ожиданием смотрел в сторону замка, и на губах его играла самодовольная улыбка.
– Все
