style="font-size:15px;"> – Я еще не опоздала, нет? – спросила девушка, подходя. И протянула им лотерейный билет.
Лет ей было не больше пятнадцати-шестнадцати, изящная, в белом платье с буфами на рукавах и громадными ультрамариновыми бантами по всему переду и на манжетах. Глаза ее цветом были как те банты – вообще-то слишком синие, и даже художнику, теоретику и знатоку цвета, пришлось отвести взгляд и смотреть на нее чуть искоса, иначе мысли у него путались.
Папаша Лессар встал и встретил девушку улыбкой.
– Вы как раз вовремя, мадемуазель, – промолвил он с легким поклоном. – Позвольте?
Он выхватил билетик из девушкиной руки и проверил номер.
– И вы – победитель! Поздравляю! По удачному стечению обстоятельств, сам великий создатель этого произведения сейчас с нами, мадемуазель…
– Марго, – сказала девушка.
– Мадемуазель Марго, я желал бы представить вам великого художника месье Камилля Писсарро.
Художник встал и склонился над рукой девушки.
– Очарован, – произнес он.
А на самом деле очарован был Люсьен – ему показалось, что он никогда в жизни не видел столь прекрасное живое существо. Он пялился на девушку и спрашивал себя, не наденет ли когда-нибудь и Лапочка такое платье с синими бантами (это помимо того, что научится быть мегерой), и не зазвучит ли и ее голос музыкальной шкатулкой, как у Марго, не заискрятся ли смехом ее глаза, и если все это случится, он усадит ее на диван, а сам будет просто смотреть на нее и при этом не моргать, пока влага из глаз не польется. Он еще не знал, до чего это странно, когда смотришь на одну девушку – и, вдохновленный, прямо до слез начинаешь любить другую. Лапочка была его единственной любовью, но тут никаких сомнений: при виде мадемуазель Марго сердце мальчика распахнулось Лапочке – да так, что того и гляди от радости выскочит из груди.
– Прошу зайти, мадемуазель, – сказал Папаша Лессар, проворно поддев сына за подбородок и тем закрыв ему рот. – Взгляните на свою картину.
– О, я ее уже видела, – рассмеялась в ответ Марго. – Я хотела спросить, нельзя ли мне вместо картины взять другой приз – вашу липкую булочку?
Улыбка, с которой Писсарро приветствовал девушку, вдруг опала, точно художнику в лицо попали парализующим дротиком художественных критиков-пигмеев из чернейшего на свете Конго. Он весь обмяк и сел.
– Я вас просто дразню, – сказала Марго, кокетливо коснувшись рукава художника. – Для меня большая честь иметь вашу картину, месье Писсарро.
Вслед за Папашей Лессаром девушка зашла в булочную, а художник и мальчик остались на улице. Оба были слегка огорошены.
– Эй, художник, – донесся до них скрипучий голос. – Краски нужны? У меня лучшие пигменты, растертые вручную. – К столу подошел скособоченный человечек со своим ослом.
