Бенедиктовна, а не могли бы вы… ну, в двух словах объяснить мне, в чем суть этой теоремы?
– Ну, мать, это уж ты сама, – решительно возразила Лилия Бенедиктовна, – ты же все-таки учительница, хотя и литературы! В энциклопедию загляни… или в Википедию, – добавила она для очистки совести. – Все, иди. Сегодня мне некогда, но завтра после трех можешь позвонить или прийти. Заодно расскажешь, как все прошло.
Екатерина Сергеевна поспешно убрала билеты и встала.
– Ах, Лилия Бенедиктовна, голубушка, если бы вы знали!..
– Да знаю я, знаю. – И царственным жестом белой руки в опалах и бриллиантах Лилия отпустила Екатерину Сергеевну.
Когда та вернулась в школу и тихонечко проскользнула через дверь лаборантской на свое место за предпоследней партой, педсовет был еще в самом разгаре.
Профсоюзного деятеля сменила бодрая, отдохнувшая на недельном больничном завуч. Шел традиционный «разбор полетов» по поводу выставленных за четверть двоек.
«Школе нашего уровня, – внушала провинившимся учителям завуч, – не пристало иметь неуспевающих учеников. Двойка ученика – это всегда ваша недоработка, уважаемые коллеги. Необходимо принять меры, чтобы в третьей четверти ситуация изменилась к лучшему».
Провинившиеся учителя, чтобы не смотреть на завуча, мрачно изучали висевшую у нее над головой таблицу Менделеева (педсовет проходил в кабинете химии).
Остальные педагоги занимались кто чем – проверяли тетради, заполняли журналы, шушукались и потихоньку вязали под партами носки для внуков.
Олег Павлович по-прежнему сидел за партой в гордом одиночестве, и по-прежнему перед ним лежали лист бумаги и карандаш. Только символов на бумаге прибавилось.
Еще немного усилий, и можно будет перевернуть лист на другую сторону, подумала Екатерина Сергеевна.
Очень тихо и осторожно она достала из сумочки один билет и кончиком пальца пододвинула его к краю парты. Глянцевый билет, с крупно напечатанным золотой краской словом «Ферма», поколебавшись мгновение, мягко спланировал вниз. Описав изящную дугу, он опустился как раз у серого замшевого ботинка.
– Олег Павлович, – тихо позвала Екатерина Сергеевна, – не могли бы вы…
Олег Павлович, в глазах которого плыли и изгибались эллиптические кривые, посмотрел на Екатерину Сергеевну рассеянным взглядом. Потом повернул голову и посмотрел вниз. Нагнулся, поднял билет, и тут (о, вот он, момент истины! Вот оно, начало нашего совместного будущего!), вместо того, чтобы отдать его Екатерине Сергеевне, впился глазами в магическое золотое слово.
К счастью, педсовет уже шел к завершению. Через каких-нибудь пятнадцать минут задавания вопросов, общего учительского гвалта и выяснения отношений народ принялся с грохотом ставить стулья на парты.
– Разрешите, я вам помогу, – обратился Вещий Олег к Екатерине Сергеевне.
Та, разумеется, не отказалась.
За более чем двухчасовой педсовет педагоги так устали
