Москвы и начальником Полигона. Этот день назовут потом «Днем гнева» – и начнут отсчет фатального времени именно с него, будто прежде ничего подобного тут не происходило. На самом деле этому дню предшествовали достойные внимания диковинные события, случаи и явления, но они долгое время хранились втайне от посторонних и не попадали в официальные отчеты. Москва о них даже не догадывалась…»
Я создавал этот «Полигон» без всякого смысла и вдохновения, не видя ни цели, ни перспективы. И тут раздался, как говорится, первый звонок: я получил СМС-сообщение с вежливой просьбой не писать этот роман. Я проигнорировал его, то есть, попросту стер из телефонной памяти, посчитав чей-то дурацкой шуткой. Потом был телефонный хулиган неопределимой сексуальной принадлежности; мягкий и вкрадчивый, он торопливо зашептал с придыханием:
– Красуля, ау! Ты меня слышишь? Не пиши «Полигон». Ни к чему все это. Оставь как есть. Лучше хлопни у Лоботряса микстуры от кашля. Скажешь, от Стиральной Доски – дадут без копыт и хвостов. Не пожалеешь. Ау, красавчик! Ты еще здесь? Це-це! Пока-пока!
А спустя еще какое-то время я получил третье и, как мне показалось, последнее предупреждение – грубое и страшное:
– Тебя же просили: не пиши «Полигон»! Или мы убьем всех, кого ты любишь…
Порфирий Лавров Неунывающий впервые упомянул о Полигоне в докладной записке, которую он представил «наверх» еще в прошлом веке, в конце 80-х, во времена так называемого «заката», которые кто-то ошибочно назвал «конец эпохи развитого социализма» или «перестройка». Записка была закодирована и выглядела как обычное литературное произведение – повесть под названием «День “Д”». Докладная прошла мимо официальной регистрации, через голову непосредственных кураторов Лаврова, и попала прямо на стол Совета Хранителей Расы. Ее передал через закрытый канал связи киргизский связной, известный в кинематографических кругах под оперативным псевдонимом Бахыт Исабеков. В записке уже тогда сообщалось о финансовом неблагополучии на объекте и были даны варианты возможных неблагоприятных последствий. Вышел скандал. Но не из-за предупреждения Лаврова, а из-за того, что он по пустякам использовал дорогостоящую энергию закрытых каналов. На самом деле причина была в другом: скандал устроили кураторы Лаврова, обиженные его подозрительностью и обвинившие Лаврова в нарушении субординации и превышении полномочий. Мол, негоже хранителю-наблюдателю брать на себя фискальные функции и подставлять товарищей из оперативного отдела. Ему припомнили случай со смарагдом, когда он тоже превысил полномочия и взял на себя ответственность в борьбе с так называемыми «летунами». Тогда он первым обратил внимание руководства на недопустимую беспечность, с какой вели себя низовые оперативники. Только своевременная реакция и активные действия Лаврова предотвратили катастрофу…
Короче, из-за докладной могли последовать оргвыводы – и они непременно последовали бы! – но тут на объекте случилось то, о чем предупреждал Лавров, и Полигон
