ополченец с автоматом наперевес, совсем мальчишка. Перепоясанный ремнем бушлат был ему явно велик. Стараясь выглядеть старше своего возраста, он казался моложе, чем был на самом деле. Он спросил Алену строгим ломающимся голосом:
– Что вам здесь надо? Вам здесь нельзя!
– А тебе можно? – парировала Алена и добавила: – Хлопчик, ты почему не в школе?
– Каникулы, – просто ответил тот.
Алена понимающе кивнула.
– А мне – туда! – указала она на другой берег.
– Туда нельзя! – сказал молодой ополченец и наставил на нее автомат.
– Полегче, хлопчик! – сказала Алена и кончиком пальца отвела от себя ствол.
покраснел подросток
– Извините!
Он поборол смущение и спросил строго:
– Вы кто?
Алена посмотрела на разрушенный мост, на реку, подумала и сказала:
– Вера.
– Наконец-то! – обрадовался ополченец.
Он убрал автомат за спину и улыбнулся:
– Мы вас давно ждали. Проезжайте! Только поскорей. А то начнется.
– Как же я без моста? – удивилась Алена. – Вброд, что ли? Или вплавь?
Над их головами просвистел снаряд. Хлопец пригнулся вместе с Аленой. Разрыв ухнул, когда они уже сидели на корточках, прислонясь спинами к теплому бетонному блоку.
– Перелет! – улыбнулся хлопец. – А мне сказали, вы умеете. Просили напомнить, чтобы вы на руки посмотрели. Пожалуйста, посмотрите на руки! – попросил он и добавил: – Должно получиться.
– Что получиться?
– Я не знаю.
Алена усмехнулась и стала разглядывать свои загорелые руки.
Второй снаряд упал в реку, рядом с разрушенным мостом: сначала вырос водяной пузырь, который лопнул кустом разрыва, и только потом прилетел звук.
– Недолет!
После второго снаряда молодой ополченец перестал улыбаться и обеспокоился.
– На руки! Смотрите на руки! А то пропадем!
– Да смотрю я! Смотрю!
Алена тупо глядела на свои руки. Она знала, что надо смотреть, что это важно, но для чего это надо и почему важно, она теперь не понимала, потому что не помнила. Алене на мгновение сделалось дурно от страха, потому что она напрочь позабыла, зачем сюда приехала. Более того, она даже не могла припомнить, откуда выехала! В памяти у Алены была только дорога, – будто она тут всю жизнь провела, крутя педали. Она попыталась напрячься и вспомнить, но от этого стало только хуже – перед глазами затуманилось, поплыло и заколыхалось, и Алену едва не стошнило. Превозмогая дурноту, Алена судорожно сглотнула и прошептала:
– Что я тут делаю?
И вдруг рассердилась на себя за свою слабость и громко сказала:
– Возьми себя в руки, дура!
– Что? – не понял хлопец с автоматом.
– Ничего!
