я решил быть предельно строгим к себе. Нелегко обвинить человека, способного к беспощадному самоанализу. Этот ход должен был, с одной стороны, расположить, с другой – лишить противника аргументации. Мои слова возымели действие. Мария остановилась и задала следующий вопрос. «Вы счастливы?»
Я ожидал чего угодно, только не такого беззастенчивого внедрения на мою территорию. Не у всех людей развито чувство такта. Отвечать следовало осторожно. Если сказать, что счастлив, – можно спровоцировать месть. Ответ «нет» означал бы крик о помощи. Возведение барьеров – это искусство, приходящее с жизненным опытом. Допустим, эта женщина обладает компрометирующим меня знанием. Тогда она могла в обеих случаях направить его против установившегося в моей жизни статус-кво.
Следующие мои слова были верхом дипломатичности и в то же время приглашением перевести дискуссию в более профессиональную плоскость. «Ключ к счастью – анализ, которому я учусь. Поэтому мне так важно услышать, что привело вас ко мне. И попробовать, при необходимости, совместно найти выход из сложившейся ситуации. Только проговорив проблему, можно найти решение».
Мария задумчиво кивнула. «Вы немного странный, – сказала она с горечью. – У меня нет никаких проблем. Я приехала, потому что соскучилась. Рада, что у вас все хорошо».
Мне не понравился ее тон. Она пыталась вызвать во мне угрызения совести, то есть манипулировала. Непонятно, как строить разговор дальше. Но Мария взяла эту заботу на себя. Остановившись в районе обелиска и пришпилив меня к нему взглядом, она выдала одну маленькую тайну, касавшуюся моего прошлого, о чем, кстати, никто не просил. Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Все это время женщина находилась в моей зоне комфорта, видимо, ожидая похвалы, а может быть, просто изучая мои реакции. Пришлось принять закрытую позу. Финал разговора вышел скомканным. «Вы больше ничего не хотите спросить?» – «Нет, спасибо». Мария протянула мне ладошку и сухо попрощалась. Спустя пару минут, я наконец – распахнулся и вышел следом. Оранжевое пятно плыло по набережной к Благовещенскому мосту, выделяясь между темных, как фобии, фигур петербуржцев. Когда я наконец снял пуховик, свитер был насквозь мокрым.
Последовательное изложение действий и мыслей обнаруживает их связь, а также выявляет взаимоотношения с объективным миром. Вернувшись домой, я попытался подробно все вспомнить и записать. Главным вопросом были мотивации Марии. Зачем она приехала? На какую реакцию рассчитывала? Ее целью, очевидно, была провокация. Увидев во мне подкованного противника, женщина отступила.
Я смотрел на страшное пятнистое море из окна комнаты, упираясь локтями в свой пока еще детский письменный стол. Передо мной лежал раскрытый дневник. В жизни что-то менялось, наполняло отрицательно окрашенными эмоциями, выражающими ощущение неопределенности, трудноопределимыми предчувствиями. Важно все взвесить и обдумать, а затем принять решение.
К концу рабочего
