и очно-заочная формы. «Вам какая удобней?» – «Очная». – «Хорошо, учтите только, что там молодежь, школьники в основном».
Что делать? Вышел, походил-побродил, да и вернулся в гостиницу. Было еще часов семь. Только начало темнеть, тоска навалилась. Куда я лезу, в самом деле, к школьникам?
В четырех стенах стало думаться о Марии. Взял листок бумаги, записал:
«Помню, стояла на проезжей части, туфелькой по асфальту цокала.
Помню в тень от забора не зашла, видать, замерзла.
Помню пар из красного рта: пока через дорогу бежала, запыхалась, но виду подать не хотела. А пар, значит, выдавал.
Помню, взяла за рукав и потащила в машину, как маленького.
Помню, в машине зубами клацала.
Помню след от туши у ней на нижнем веке.
Помню, в лифте решил, что озлобилась.
Помню, домой шел против ветра, бушлат нараспашку».
Дописав, повалился на кровать, руки за голову. Что теперь? Включил телевизор. В это время обычно с Настей сериал смотрим. Пощелкал каналы – не за что зацепиться. Думаю опять, зачем приехал? На следующий день утром рано поплелся в академию – прямиком в учебную часть. Там все тот же, как потом выяснилось, начальник курса.
Я к нему с заготовленной фразой: «Вы меня простите, возможно, кто-то есть у вас, кто меня помнит» – и красный диплом на стол. Начальник взял документ, изучил. «Эта кафедра, которая тут написана, – новых технологий селекции сельскохозяйственной птицы, – уже лет десять как упразднена». Но я не отстаю, настаиваю. Он взял телефон, набрал кому-то, мне трубку протягивает. Там голос старушачий: «Мишенька… Я – Маргарита Ивановна, я тебе с лабораторией помогала, как ты, Миша? Ты меня помнишь?» – «Хорошо, – говорю, – не помню». – «А Маша с тобой?». – «Маша?! Вот, как раз Машу-то я и ищу». – «Ну, дай Грише».
Начальник послушал, покивал. Помрачнел как будто, отвернулся даже. «Да, Маргарита Ивановна. Вас понял». Потом объяснил, что это была знаменитая профессор Терехова, которая возглавляла ту кафедру птицы. Она, мол, меня хорошо знает и ценит. Очень настаивает на том, что я обязан к ней зайти. Лучше прямо сегодня вечером, по такому-то адресу, она мне все обо мне расскажет и про Машу тоже, хоть и неважно себя в последнее время чувствует.
Хотел я уже Григория от души поблагодарить, руку ему протянул. А он не жмет, отворачивается. «Вот, ты значит, какой, северный олень. А я тебя за уголовника принял». – «Вы меня, получается, тоже знаете», – улыбаюсь. «А не пошел бы ты на три веселых буквы…» Я ушам не поверил. «За что, товарищ?» Но Григорий мимо как ошпаренный пронесся, дверью хлопнул так, что дипломы попадали.
Что такое? То Спиридонов, то этот вот!
Полетел обратно в гостиницу переодеваться. Женька, молодец, выдал в дорогу свой свадебный коричневый костюм. Вот и пригодился. Ну, думаю, теперь не уйду, пока всю правду не выясню. Хватит загадок. Если я плохой человек, хочу, чтобы мне рассказали,
