такая же, как и я, быть может, даже с общею судьбой. И пусть она улыбается в ответ, но в отражении том читается тоска по мне – как по единственной, кто может спасти её от веками прожитого одиночества. А, может, это просто я тоскую по ней?
Глава 1. Проклятье.
Город был объят огнём. И земля, и воздух, и деревья, если их так можно было назвать – всё тонуло в обжигающем мареве. Даже здания по своей форме напоминали языки пламени: их стены, постоянно находясь в движении, исполняли ритуальный танец. Все механизмы города были пущены в ход, и город жил: одно здание, словно хвост скорпиона, извивалось в такт пляски огня; другое взрывалось и разлеталось на части, будто это было не строение вовсе, а большая осколочная граната. Оно распадалось на мелкие элементы – на своеобразные модули, из которых, как из детского конструктора, состояли все окружающие дома. Эти отброшенные элементы незамедлительно подхватывались другими строениями, включающими в свои тела новую материю, и тут же отторгались прочь, чтобы быть сожранным следующими. Так этот город, находящийся в вечном движении, срастающийся и распадающийся, способный создать вмиг новый дом или стереть целый квартал, был абсолютно пуст: ни одного человека, ни одного животного вокруг не было. На голых улицах стоял одинокий юноша по имени Пар, а перед ним простиралась широкая магистраль. В конце неё возвышалась серая стена титанических размеров – она занимала полнеба и являлась единственным неподвижным строением в этом городе. Юноша шёл к ней, потому что ему казалось, что там, вдалеке, всё-таки есть какое-то движение – внутри стены. Это могла быть не более чем иллюзия, созданная рябью раскаленного воздуха, но она была единственной надеждой для человека, который оказался в неведомом ему доселе месте? Пар шёл к ней. А город тем временем продолжал ежесекундно менять свои формы, перебрасывая над головой заблудшего гостя свои детали. Было ощущение, что вот-вот какой-то модуль или целое здание сорвётся со своего места и раздавит юношу. Но сама магистраль продолжала быть пустой, зазывая Пара в свои дали – ни дома, ни огонь не трогали раскаленную солнцем асфальтовую ленту.
Подойдя к стене, Пар ужаснулся: вся она была сделана из серых человеческих тел, чья кожа напоминала высохшие шершавые волокна папируса или наждачной бумаги. Лишённые сна и спокойствия, миллионы измученных глаз смотрели на единственного свободного человека в этом городе. Они тянули к нему руки, молили о спасении, просили подать им хоть каплю воды. Но воды не было. Был лишь страх – страх перед этой бесконечно высокой стеной, сооружённой из плотно сжатых бесцветных и обугленных тел то ли людей, то ли живых мертвецов. Ни справа, ни слева не было никакой надежды дойти до конца. Тогда Пар полез наверх. Цепляясь за сухие руки, которые тут же подхватывали его и тянули всё выше и выше, юноша наблюдал, как бездушные глаза проклятых пожирают его. И среди этих глаз, среди тысячи подобий человеческих лиц он на подсознании искал своего брата и сестру, которых он потерял несколько лет назад.
Казалось, что прошло уже несколько вечностей, пока он пытался покорить вершину. Он посмотрел вниз, но там не было видно ни земли, ни облаков. Раскалённый воздух делал человеческие лица похожими на чудовищ. Голова юноши закружилась, ноги подкосились, а руки ослабли. Если бы ни держащая его стена, летел бы он с бешеной высоты в пасть к самому Доуму десятки лет. Пар собрался с силами и снова начал покорять живую стену. И вот уже показался конец. Перевалившись через груду обезвоженных тел, Пар встал на трясущиеся от напряжения и страха ноги, и взору его предстала ужасающая картина: толпа людей шла шеренгой по внутренней грани стены и опускалась на колени. После этого изо рта и из глаз их фонтаном выливалась вода, заполняющая огромный бассейн по другую сторону живой стены. Когда тела этих людей истощались, теряли свою свежесть и серели, мученики подыскивали более удобное место среди груды себе подобных, плотно ложились в выбранные ими ниши и гасли, угнетая понятия «воля» и «свобода» в своей душе, а на их место приходила новая толпа. Пар посмотрел вверх и увидел перед собою две звезды, как будто два больших глаза демона-тирана наблюдали за кровожадным ритуалом. Юноша подошёл к краю стены, ступая по обнажённым истощённым спинам и лицам людей. Он расставил руки в стороны, сорвался с места и упал – упал в чистый прозрачный бассейн, созданный специально для него болью и страданием миллионов измученных рабов. Несколько мгновений оставалось до поверхности воды, готовой поглотить и растворить в себе его тело и…
Пар проснулся в холодном поту. Вся его одежда была мокрая. Мимо за окнами с большой скоростью проносились деревья, в ветвях своих хранившие шум городов и посёлков, пока те дремлют под покровом ночи.
Юноша сидел на кровати в купе пассажирского состава, который вёз его обратно в деревню. Только что привидевшийся кошмар всё ещё не отпускал от себя, вырисовывая в силуэтах окружающих вещей выступающие из полумрака страшные образы.
Пар протёр рукой взмокшую шею. Частички ворса и пыли, прилипшие к телу, остались на потных пальцах. Юноша встал, стараясь не будить соседей, и прошёл по коридору в уборную. Тряска вагона и стуки колёс паровоза, прорезающих ночную тишину, словно пытались вернуть
