увести свою дочь домой, напоминая о неисчислимых делах, глубокой ямой засасывающих всё свободное время.
Пытаясь сбежать от чрезмерной родительской опеки, Юна вытащила Пара на танец, оторвав его от вех гостей.
Музыка захлестнула их. Они влились в ноты, словно подхваченные ветром листья, забываясь друг в друге. Они не замечали ни гостей, ни родных – в какой-то момент для них переставал существовать даже звук: всё вокруг стало беспорядочной чередой сумбурно сменяющихся образов. Лишь взгляд глаза в глаза, касание пальцев, дыхание партнёра у самого уха возвращали сорвавшийся со своей оси мир на место. По окончанию очередного танца Пар встал на колени и прижался к груди своей подруги детства. Юна обняла его и повисла на нём, как на единственной опоре, боясь упасть от головокружения.
Пар был на седьмом небе от счастья и волнения. Он чувствовал тепло молодой девушки, чувствовал, как её пальцы проникают вглубь его волосы, он слышал, как сильно бьется её сердце. Вдруг он замер. Что-то странное было в этом стуке, будто оно эхом повторялось ещё раз, но только глуше. Он затаил дыхание и вслушался ещё внимательнее. Это казалось невероятным, но в груди Юны билось два сердца. Одно – сильное, звонкое, другое – тихое, притаившееся. Оркестр заиграл вновь, вернув парня в реальный мир. Что это было? Галлюцинация? Временное помешательство? Или с этой девушкой действительно что-то не так?
– Ещё чуть-чуть и мои ноги совсем отвалятся, а тебе придётся приделывать их на место – ты же у нас мастер на все руки, – прошептала ему на ухо Юна.
Пар поднял красавицу на руки и понёс её прочь. Он прошёл мимо густых зарослей деревьев, обогнул холм, углубился в лес и дошёл до деревянной резной беседки, укрытой в длинных ветках ивы. Слабым фоном доносилась до них музыка. Юноша посадил свою подругу на скамейку и присел рядом. Аккуратно, стараясь не спугнуть, он положил ей на плечо свою руку.
Юна огляделась и, не узнавая этого места, спросила:
– Где это мы? Ты куда меня принёс? Я уже шестнадцать лет здесь живу, но здесь впервые.
Пар осмотрел стойки и балки беседки. За семь лет здесь почти ничего не изменилось. Лишь стало больше плюща и зелени, а так… Он вгляделся и увидел, как за листвою ан деревянной колонне скрывается вырезанная ножом аббревиатура «П+И». Воспоминания нахлынули на него.
– Это моё секретное место, – признался Пар. – О нём никто не знает. Кроме меня и теперь уже тебя. Для всех мы будто бы спрятались в зарослях леса на окраине деревни. Однажды я смастерил на соседнем дереве дом – обыкновенный деревянный дом, о котором, наверное, мечтают все мальчишки. Я часто приходил сюда подолгу смотрел на море – оттуда берег виден, как на ладони. А потом… – он замолк. – Потом он стал мне в тягость, я разобрал его и сделал из полученных досок ажурную перголу. С тех пор я прихожу сюда, чтобы побыть в одиночестве.
– Любишь быть один? – спросила Юна.
– Одиночество – это плот среди
