Жили они вместе со Стеллой уже двенадцатый год и растили четве- рых деток, которые вчера так и не дождались своего папы с работы и все еще спали в своих кроватках. Жили же друг с другом супруги Градские, как им самим казалось, в любви и взаимопонимании. Это была странная любовь и странное взаимопонимание. Каждый из двоих по боль- шей части понимал только себя и любил только себя. Относясь при этом ко второй своей половинке как к чему- то естественному, нужному и само собой разумеющемуся, раз и на всегда данному, привычному, неотъемлемому, а стало быть, и родному. При этом у Германа на первом месте безусловно стояла работа, а у Стеллы, конечно же, семья…
– Ты на свою рожу-то с утра в зеркало смотрел?.. – с едва заметной насмешкой в голосе и укоризной в словах, стоя спиной к мужу подле раковины, произнесла Стелла.
– Нет, не успел. Вот сейчас чай допью и тогда обяза- тельно посмотрю… – съязвил в ответ жене Герман, после чего в очередной раз прихлебнуло чайку… Ему было не впервой оказываться в таком вот не совсем удобном поло- жении перед супругой.
– Что опять сделку обмывал? Или же в казино нажрал- ся?.. – Стелла задала этот вопрос по привычке, она уже давно свыклась с тем обстоятельством, что ее любимый человек нажирается, как последняя свинья, не реже чем один-два раза в неделю.
– Сделку, конечно, с ребятами обмывали.
– До трех ночи, что ли, обмывали?
– А разве я вчера в три ночи домой пришел?.. – искрен-
не удивился Герман.
– Уже и не помнишь, во сколько домой заявился?
– Слабовато, но все же помню. В три, наверное? Да?.. –
В ожидании ответа и в подтверждение своих слов Герман
посмотрел с сомнением в сторону стоящей к нему спиной
жены.
– Ну а какой сегодня день, ты не забыл?.. – спросила
его, все так же стоя к нему спиной, Стелла.
– Конечно, не забыл, дорогая. Сегодня день твоего
рождения.
– Спасибо и на этом. Хорошо, что хоть про это пом-
нишь. Надеюсь, что хотя бы сегодня у тебя нет никаких
важных дел в офисе?
– Да как тебе сказать, Стелла… – начал было Герман
и тут же смолк. Он увидел, как Стелла отставила в сто-
рону посуду, которую, скорее всего, для вида намывала в
раковине, и решительно развернулась лицом к нему. Гер-
ман посмотрел в глаза супруги, которые много о чем ему
в этот момент говорили, и помедлил с ответом. В глазах
супруги сквозила неприкрытая обида. В них не было гне-
ва, но были безысходность и печаль. Увидев перед собой
печальные глаза супруги, проштрафившийся накануне
Градский решил лишний раз не нервировать и не рас-
страивать
