бабкиной Московской «однушки» и немного оставалось для самопознания – оплаты телефона, курсов, билетов на автобус. А больше ему было и не надо. Обувь и одежду он покупал редко, посещая блошиные рынки или «секонд хандз».
Жил он у своей бабки, которая проводила время от мая до октября на даче у дочки, которая в свою очередь не жила в России, вышедши замуж вторично в Голландии. В Голландии у них родился другой ребенок – маленький братец Вольдемара. Отец же Вольдемара жил в далекой Америке у Била Гейтса, создавая компьютерные вирусы и анти-вирусы, и сыном не интересовался. Но Воля не горевал – бабушка его любила, а остальные деды-бабы давно покинули этот мир, не перенеся ужасов перестройки».
Я захлопнула тетрадь. «Это была книга, или это был личный дневник?» Я не поняла, но рассказ меня заинтересовал, так как я сама ходила в клуб йоги и знала немного, о чем писал этот человек. «Его имя Вольдемар? Или это – условное имя для рассказа?»
Тут я увидела свою сестру.
– Подписала?
– Нет, очередь до меня не дошла. Пошли домой. Ее лицо выражало усталость.
– Домой?
Я хотела рассказать ей про тетрадь, но не успела. Зазвонил ее телефон, и она заспешила, кивнув мне. Я сунула тетрадь в сумку и забыла о ней.
Через час в душном и шумном метро мы доехали до дома сестры, поели, и опять текучка дня отвлекла меня от этой тетради. Я вспомнила о ней только тогда, когда стала доставать из сумки свои вещи. «Зачем я ее взяла? Может, найти хозяина?» Я перелистала тетрадь. Подписи не было, телефона тоже.
Я подумала: «Может, это знак? Тетрадь попала ко мне, чтобы я ее опубликовала? Под каким именем мне это сделать? Или?»
Я положила тетрадь рядом с чемоданом. Оставалась еще неделя до моего отъезда. А дел было – целая куча. Мы съездили на мамино кладбище, были на службе в церкви. Я встретилась со школьной подругой. На все это ушла целая неделя. И вот – отъезд. Слезы. Расставание.
Я вернулась к себе. В чемодане лежала тетрадь в красной клеенчатой обложке. Дома, через неделю, поздним вечером, я открыла ее снова. Теперь уже с первой страницы. Вот что там стояло:
Я стала читать.
Пекарь 2
Пересмотр. Детство.
Вольдемар, то есть я, родился в начале девяностых, и судьба занесла меня в Россию, которая была в периоде перехода от загнивающего социализма к дикому бандитскому пересмотру всего. Там я и родился и был наречен Вольдемаром. Такое имя я получил от родителей – без малейшего моего согласия. Или кратко – Воля или Волик.
Мои мама с папой были продвинутые – папа был программистом-физиком, мама – химиком, но жили всей кучей у бабушки. Квартирный вопрос не был решен, хотя дача у нас была – досталась от дедушки, который ко дням перестройки отдал свои
