стакан с рыбьим жиром. Ее чуть не стошнило, зато я вылез из живота, или, как говорила бабушка, меня вынесло оттуда, так как рыбий жир пах непереносимо противно. Я выскользнул из живота, но не закричал, так как был опутан пуповиной. Пока меня распутывали, я чуть не умер, но после купания в ледяной воде, я все же ожил. Я был покрыт волосами на спине, и у меня был симпатичнейший пушистый хвостик, поэтому в роддоме меня прозвали «зайчиком».
Но я этого не помнил. Я помнил только лицо кого-то, наклонившееся ко мне, добрые руки. Помнил какие-то звуки, но все это было как в тумане. Когда я осознал себя первый раз, я был очень рад, рассматривая до бесконечности свои руки и ноги. Я пытался их запихнут в рот и пожевать, но кто-то мне этого не позволял. Позднее я стал различать людей вокруг и прислушиваться к их звукам, их было трое: папа, мама и бабушка Валя. Бабушка пела песни, и это меня успокаивало. Я любил эти бесконечно повторяющиеся мелодии: баю-бай, баю-бай, баю-бай. Это были первые мантры в моей жизни. Ааа-а, аааа-а, аааа-а. Просто и понятно. Звук живота и тепла.
Так я родился. Потом я понял, что мне дали кличку, называя Воля. Я иногда откликался, но не всегда. Больше нравилось Баю-бай. Я почти никогда не плакал, так как звуки плача показались мне страшными. Я решил, что плакать никогда не буду.
Потом начались звуки слов. Я пытался изо всех сил повторять эти звуки за бабой Валей, и когда мама пришла однажды домой с работы, то баба Валя с гордостью сказала: «А Волик уже говорит. Волик, скажи что-нибудь!»
– Дай! Бай! Дай! – сказал я.
– Будет бизнесменом, – сказала мама.
– Дай ему! Молодец. Без хватки сейчас прожить нельзя.
Но это все было с рассказов бабы Вали, хотя Дай-бай я помнил. До четырех лет или около того самосознание не сильное, оно только формируется, но после четырех «Я» отделяется и начинает формировать себя. Детство на этом кончается и начинается эго-трип. Мой, мое, твое. Хорошо-плохо, можно-нельзя и тд. Весь мир разделяется и разваливается на куски, но я этого не знал, хотя об этом догадывался.
Я не понимал, почему соседи запирают дверь на 2 замка? Что там у них такое, что нужно охранять? Сокровище? Почему нельзя брать чужой велосипед? Почему в магазине нельзя брать без разрешения? Такие «почему» изводили бабу Валю, а я продолжал мои исследования мира, не надеясь ни на кого.»
Я опять захотела чаю. Положила в чайник апельсинных корок и немного липового цвета. Чай получился густого, солнечного вида и пах очень ароматно. Пора дела перерыв. А что я помню из моего детства? То, что мне не хотелось носить свое имя и я выдумывала каждый день новое имя. Один раз я ляпнула соседке, спросившей, как меня зовут. «Катя Тесемкина.»
– Какая «Катя», почему «Тесемкина»? Это был голос мамы, а соседка покачала головой и посмотрела строго на маму: " А, может, ребенок говорит правду? Не от мужа она у вас?»
Мама затащила меня в квартиру и задала трепку.
