в заляпанных краской сапогах.
– Надеюсь, ты не возражаешь, Харт! – закричал Мак Маккензи. – Я привез шалунов, а сам устроился писать в одной из твоих свободных спален. Изабелла наняла декораторов, и ты не поверишь, какой… – Мак запнулся, и на его лице отразилась радость. – О, Элинор Рамзи, собственной персоной! Какого дьявола ты здесь делаешь?!
Сбежав с последних ступенек лестницы, Мак оторвал Элинор от пола и сжал в своих медвежьих объятиях. А она поцеловала его в щеку.
– Здравствуй, Мак. Я приехала, чтобы действовать на нервы твоему старшему братцу.
– Вот и хорошо. Его не мешало бы позлить. – Мак поставил Элинор на пол. Его глаза сияли. – Как закончишь, Эл, поднимайся к нам, взглянешь на малышей. Я не пишу их, потому что они не сидят на месте. Сейчас наношу завершающие мазки на картину с лошадью для Кэма. Цветущий в Ночи Жасмин – его новый чемпион.
– Да, я слышала о его успехах. – Приподнявшись на цыпочки, Элинор еще раз поцеловала Мака в щеку. – А это – для Изабеллы, а также для Эйми, Эйлин и Роберта. – Чмок, чмок, чмок.
Облокотившись о перила, Харт проворчал:
– Так мы когда-нибудь обсудим твое предложение?
– Предложение?! – оживился Мак. – Звучит интригующе!
– Помолчи, пожалуйста, – буркнул Харт.
Сверху донесся пронзительный крик, отчаянный и безысходный – словно наступил Армагеддон. Мак улыбнулся во всю ширь рта и затрусил вверх по ступенькам.
– Папочка идет, шалунишки! – оповестил он. – Если будете хорошо себя вести, к вам на чай придет тетя Элинор!
Визг и крики продолжались, пока Мак не добрался до комнаты, из которой они доносились. Когда же дети успокоились, Элинор с улыбкой заметила:
– Я всегда знала, что из Мака получится хороший отец. Что ж, идем?
Не дожидаясь Харта, Элинор повернулась и направилась в кабинет; она хорошо помнила расположение комнат в его доме.
Переступив порог, Элинор заметила, что в этой комнате практически ничего не изменилось. Стены были облицованы все теми же темными панелями, а книжные шкафы до потолка заполняли вроде бы все те же книги. Даже массивный письменный стол, когда-то принадлежавший отцу Харта, по-прежнему стоял посреди комнаты. Да и на полу лежал прежний ковер, хотя у камина дремал уже другой пес – Бен, если ей не изменяла память. Бен не открыл глаз, когда они вошли, и его тихое сопение сливалось с потрескиванием огня в камине.
Харт коснулся локтя гостьи, чтобы проводить в другой конец комнаты. Усадив ее в кресло, он занял свое место за столом, взмахнув подолом килта, из-под которого показались колени (любой, кто считал килт не мужским видом одежды, никогда не видел в нем Харта Маккензи!).
Улыбнувшись, Элинор проговорила:
– Знаешь, Харт, если ты планируешь стать первым министром, тебе стоит подумать о замене мебели. Эта уже вышла из моды.
– Черт с ней, с мебелью. Так что же заставило тебя притащиться сюда с отцом из Шотландии?
