Недурно, но я пробовал и лучше, – улыбаясь, добавил он.
– Прошу прощения, мне нужна минуточка внимания, – общий гул нарушил, как всегда, безупречный Жюль. – Дорогие друзья, от лица нашей галереи я хотел бы ещё раз поблагодарить всех собравшихся на этом важном приёме, в особенности организатора этого мероприятия и… мою очаровательную невесту… мадам Тамилу Николь Куле! – зал зааплодировал, и мадам Куле, расплывшись в довольной улыбке, выхватила свой бокал у ошарашенного Анри и поднялась на сцену.
Анри всё ещё не мог поверить в происходящее… Жюль… Он… Что он делает?! Женится на их главном конкуренте? Но зачем!
Тем временем мадам Куле, прытко выхватив у Жюля микрофон, сделала объявление:
– Уважаемые друзья, я так рада видеть всех вас сегодня, ведь я очень хочу поделиться своим счастьем с самыми близкими мне тремястами человеками, – зал тут же среагировал на шутку. – Наша свадьба станет поистине историческим событием… Ведь мы не просто свяжем наши судьбы… – в зале поднялся шёпот. – Да-да, вы все правы. Ровно через тринадцать дней мы произведём слияние не только наших сердец, но и всех активов, проще говоря, между Ист-Эндской инвестиционной компанией и трастовым фондом «Октава» отныне не будет ни-че-го скрытого, – зал взорвался аплодисментами.
Анри нервно закашлял… Ничего… То есть она подразумевает… Он перевёл серьёзный взгляд на Жюля и всё понял… Траст! Тринадцать дней… Жюль встает на шахматную доску на место Томаса… Анри вытащил из кармана заботливо распечатанную им с утра транспортную квитанцию рейса Париж – Гонконг, небрежно смял её и залпом выпил «Лонг-Айленд», взятый с подноса пробегавшего мимо официанта. Тринадцать дней… У них всего тринадцать дней, чтобы выиграть эту партию. Его глаза судорожно забегали по залу, а шейный платок неожиданно начал душить.
Чуть освободив шею, Анри убрал стакан на соседний столик и, проведя рукой по уложенным волосам, закрыл глаза, глубоко вздохнув. Один… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть… Семь… Восемь… Распахнув глаза, он почувствовал себя иначе. Голоса вокруг стихли, сердце пришло в свой обычный ритм. «Ну вот, – радостно подумал он. – Стоило только немного успокоиться», – и тут… сердце его остановилось. Прямо перед ним, в каких-то десяти метрах, непринуждённо вела беседу и дружелюбно ему улыбалась невысокая смуглая девушка в изящном белом платье и бежевых лодочках на невысоком каблуке. Та самая смуглая девушка, которую он так часто видел в своих снах. Та самая смуглая девушка, чьё бездыханное тело он обнаружил в её спальне дома Лангле девятнадцать лет назад… Та самая… но… Живая! Мари-Жюли…
– Белые стены… Стены… Нет, сначала потолок, – Анри судорожно пытался привести голову, упорно отказывающуюся ему подчиняться, в привычное состояние. Чуть приподнявшись, он глянул на прикроватные часы. Без десяти минут девять утра… Утра?! Ни как он попал домой, ни что было после трех дня, ему совершенно не удавалось вспомнить.
– Я требую
