в моем доме?! Снова! – говоря это, он еще раз впечатал свою ладонь в моё лицо. – Еще и брата в это втянул!» – Я посмотрел в коридор и увидел осуждающий взгляд стоящего там Томаса… Он мне не верил… Ни единому моему слову. Скорее всего, тогда в холле он прошептал отцу, что я снова курил марихуану. Не поверил… Решил, что я снова… Но это было всего раз, когда мамы не стало…
Анри не сводил взгляд с тех самых часов с бронзовым спрутом, а Жюль молча смотрел в пол.
– Отец всё знал и всё видел, а я все никак не мог понять, зачем ему весь этот цирк. Я кричал Томасу, что отец лжёт и что он всегда знал, что будет с дядей, на что отец снова меня ударил, но теперь уже по-настоящему. Томас какое-то время молча стоял в коридоре, но потом подошел к отцу, приобнял его и сказал, что они должны идти к дяде. Остальное я помню как в тумане… Лишь припоминаю, как пытался схватить Томаса и силой оттащить от отца, как он брыкался, и отец отчаянно пытался нас растащить. Помню, как я резко толкнул их обоих в сторону и как Томас влетел в мамин аквариум… Наш красивый «Эриду» рассыпался на сотни кусочков стекла, рыбки разлетелись в стороны, а Томас смотрел на меня, весь в кровавых царапинах, и отчего-то совсем не злился, а просто тревожно качал головой, что-то шепча.
Анри перевёл взгляд на брата:
– Ты знаешь… Я часто думал, что стало с теми рыбками? Мне отчего-то казалось, что не будь они испорчены нашим выверенным одомашниванием, им было бы намного проще. Я до сих пор полагаю, что они весьма успешно смогли бы сосуществовать друг с другом в естественной среде, без расчётов и ограничений. Без стеклянной коробки. Мы ведь покупаем их свободу за иллюзию безопасности, но вот мгновение – и все они на полу из-за драки двух мальчишек. Мы ведь не спрашивали, хотели ли они этого.
Анри налил себе еще XO и вопросительно посмотрел на брата. Жюль, не сводя с него сочувствующих глаз, еле заметно кивнул.
– Я плохо помню, как схватил одну из рыбок с пола и выбежал из комнаты, нашел тебя в детской и усадил в отцовский Bugatti. Мы быстро отъехали от дома в сторону ближайшей заправки, по пути я, правда, кое-куда заехал, но… Я плохо помню детали… В общем, с заправки я хотел позвонить нашей тёте Селене, чтобы она забрала нас к себе в Гонконг. Мы почти доехали до моста, но на улице начался сильный дождь, перешедший в ливень, когда мы достигли оврага на повороте… Я потерял контроль, и нас перевернуло… Когда я очнулся, отец с Томасом увозили тебя на скорой в реанимацию. Я пошёл за ними, чтобы поехать с тобой. Помню, как я положил руку на твое плечо… Ты еле дышал…
Анри тяжело выдохнул.
– Отец тогда с силой оторвал меня от тебя, сказав, что я не смею больше никогда к тебе прикасаться. Когда скорая уехала, я увидел оставшегося поодаль Томаса. Шёл сильный ливень, вокруг было так мокро и темно, но его глаза пылали, словно два факела. Я пытался всё ему объяснить, но он не слушал меня. Мы били друг друга что было сил, пока просто не скатились в овраг, продолжая ворочаться в грязи.
Анри
