лесничества в исполнении своих обязанностей и сопротивлении аресту. Что можете сказать в свое оправдание?
– Что, даже ордер выписали? – спокойно спросил Делагерра.
Макким покачал головой:
– Это внутреннее дело. Официального обвинения не предъявлено… Не хватило доказательств, полагаю, – добавил он сухо, без улыбки.
– Мне что, сдать значок?
Макким кивнул.
– Умерили бы вы свое рвение, Делагерра. Слишком ретивы, – сказал Дрю.
Испанец вытащил бляху, протер рукавом и подтолкнул Маккиму.
– Как скажете, шеф, – промолвил он мягко. – Я чистокровный испанец. Не метис и не мулат. Мой дед в подобной ситуации обошелся бы куда меньшим количеством слов и большим количеством пороха, но мне не кажется это забавным. Меня подставили, потому что я был близким другом Донегана Марра. Вы не хуже моего знаете, что это никогда не влияло на мою работу, но, возможно, комиссар и его политические сторонники думают иначе.
Дрю вскочил.
– Черт подери, кто дал вам право так со мной разговаривать? – взвизгнул он.
Делагерра улыбнулся. Он ничего не ответил, даже не взглянул в сторону комиссара. Задыхаясь от возмущения, Дрю снова опустился в кресло.
Смахнув бляху в ящик стола, Макким встал:
– Вы отстранены от исполнения обязанностей, Делагерра. Будьте на связи. – Он, не оглядываясь, вышел из кабинета.
Делагерра отодвинул кресло и взялся за шляпу. Дрю прочистил горло, примирительно улыбнулся и сказал:
– Возможно, я порой слишком резок. Во мне говорит моя ирландская кровь. Не держите зла, Делагерра. Это будет вам уроком. Позволите совет?
Делагерра встал и улыбнулся одними губами, лицо словно одеревенело.
– Я знаю, что́ вы посоветуете, комиссар. Держаться подальше от дела Марра.
Дрю расхохотался вполне искренне:
– Не совсем. Нет больше никакого дела Марра. Имлей через своего юриста признался в убийстве. Завтра утром он сдастся властям. А я советую вам извиниться перед егерем из округа Толука. Вот увидите, большего не потребуется.
Делагерра медленно направился к выходу, но у двери обернулся и одарил комиссара белозубой улыбкой:
– Я способен отличить мошенника от порядочного человека, комиссар. Он свое получил, обойдется без моих извинений.
Делагерра вышел. Дрю смотрел, как за ним со слабым щелчком захлопнулась дверь. Лицо комиссара исказилось от ярости, из розоватого став серым. Рука, сжимавшая янтарный мундштук, дрогнула, и пепел просыпался на брюки с безукоризненно ровными стрелками.
– Черт подери, испанец, – процедил он, – думаешь, ты такой гладкий и непробиваемый сукин сын, что в тебе нельзя проделать дыру?
Комиссар Дрю вскочил, нервно стряхнул пепел с брюк и потянулся за шляпой и тростью; его ухоженные пальцы дрожали от ярости.
8
Затертая между Третьей и Четвертой улицами
