руки на груди, нахмурил темные брови. В общем, всем своим видом давал понять, что не в восторге от такого поведения родной сестры.
– Вениамин, что там? – услышала сначала голос матери, а потом и ее саму.
Она потеснила мелкого в сторону, и сама застыла на пороге.
– Мам, – пролепетала, робея под тяжелым взглядом мамы, – я все объясню.
– Да, – продолжала хмуриться родительница, – объяснять придется.
– Позволите? – ни капельки не смутившись, заговорил Никита, делая шаг вперед.
О, нет… Неужели он собирается вносить меня в мой же дом на своих руках? Да после такого мама мне такой допрос с пристрастиями устроит, что я как миленькая выдам ей все явки и пароли.
Не говоря ни слова (пока что), мама отступила, позволяя парню, со мной на руках, войти в квартиру.
– Где твоя комната? – а это Ник спросил уже у меня.
Указала слегка дрожащей рукой в нужную сторону. Говорила я сейчас с трудом. Язык от шока, наверное, онемел.
Глава 3
Кристина
Это все походило на нереальный сон. Симпатичный парень несет меня на руках в спальню. Хорошо еще, что в мою. Еще лучше, что дома оказались мама и Веник. Уж они точно не оставят нас наедине. А вот Ерик, увидев уже знакомого человека, довольно затявкав, крутился у ног Гоголя, совершенно не заботясь о том, что мой носильщик (слово-то какое) может упасть. Сломать себе чего-нибудь или, ненароком, придавить своим весом Никиту, мягко говоря, не хотелось.
– Ерик, фу! – прикрикнула на пса идущая за нами следом мама. – Не мешай! Ерик!
А Ершику было глубоко плевать на слова хозяйки. Сейчас его больше волновали носки парня. Тот, кстати, снимал обувь, продолжая удерживать меня на руках. И откуда в нем столько силы? На первый, да и на второй, взгляд, Гоголь не отличается дюжей силой. Худощавый, мускулатура не так чтобы сильно развита. Но тем не менее, Ника, кажется, все устраивало. Иначе с чего лицо такое довольное? А взгляд хитрый-хитрый.
– Я могу дойти до кровати сама, – вновь запротестовала, когда мы-таки вошли ко мне в комнату.
– Ага, – последовал ответ.
Само собой, отпускать меня никто не стал. Меня внаглую игнорировали.
И только оказавшись сидящей на своей кровати, смогла немного перевести дыхание. Ну это… Уму не постижимо! Он непрошибаемый, наглый, самоуверенный и… и много еще каких «и». Надо было так подставить меня перед близкими. Они же теперь живьем съедят, пока не разузнают, что между нами происходит. А мне им и сказать нечего. Потому что ничего не происходит. Я не была наивной, глупой девочкой, которая, нацепив на лицо розовые очки, будет слепо верить всему, что ей говорит симпатичный парень.
– А теперь я требую объяснений, – холодно проговорила ма, вставая прямо напротив меня. Ник отошел чуть в сторону, но уходить к себе не торопился. Веник, кстати, тоже не собирался пропускать назревающий скандал.
– Мне стало плохо, – шмыгнув носом, стала оправдываться. – А Никита, на мою
