ручонку в сухую мозолистую ладонь Фобоса.
– Эй, Одноногий! – крикнул он стрелку, который объяснял новобранцам устройство своего ружья, – двигай сюда.
Одноногий подошёл.
– Это Клара, – сказал Фобос, кивнув на девочку.
– П-привет, Клара, – сказал стрелок, заливаясь румянцем, – у тебя красивое платье.
– Папа сшил, – с гордостью сказал Клара.
Йеспер покраснел и забормотал что-то себе под нос, стремительно уводя Клару со стрельбища. Фобос ухмыльнулся. Надо же, какой многогранный человек этот Йеспер.
– Йесп, обожди! – крикнул он ханготцу, – Одноногий, есть у тебя шоколад?
Одноногий всегда покупал шоколад в лавке, но никогда не грыз его, как другие фронтмены, а брал с собой в поход и заваривал на костре сладко-горький напиток. Вот и в этот раз, когда лавочник, торговавший экзотическими товарами и пряностями, ушёл из Оштерауса, Одноногий скупил все запасы шоколада.
– А то, – хмыкнул Одноногий и достал плитку, размером со спичечный коробок, замотанную в коричневую бумагу.
Фобос протянул подарок девочке. Та с любопытством вертела крошечную плитку в руках.
– Скажи «спасибо», детка, – подсказал Йеспер и взъерошил ей волосы на голове.
– Спасибо.
После этого отец и дочь повернулись и пошли в сторону своего скромного жилища на окраине Оштерауса.
– Ну, чего застыли? – рявкнул Фобос, увидев, что новобранцы всё это время стояли и с интересом пялились на эту маленькую сцену, – если кто-то не научится разбирать и собирать ружьё меньше, чем за минуту, мы будем продолжать заниматься этим всю ночь.
И Фобос вернулся к своим привычным обязанностям.
***
На следующий день неожиданно объявился Орвис Танго. Некоторое время он стоял чуть в стороне от тренировочного манежа, будто бы не решаясь войти. Фобос заметил старого знакомого, но виду не подал. Впрочем, по распухшему лицу Орвиса нельзя было сказать, будто его мучают какие-то угрызения совести. Он постоял несколько минут, после чего закурил и звонким голосом крикнул:
– Фобос, мать твою!
Командиру поневоле пришлось обернуться.
Йеспер, стоявший чуть в стороне, вытащил пистоль и взвёл курок.
– Эй, Фоб, скажи своему верзиле, чтоб спрятал пушку! – усмехнувшись, сказал Танго.
Наверное, так и следовало сделать Фобосу. Но рот его раскрылся сам по себе и издал лишь:
– Нет.
Обстановка накалилась. Одноногого в тот день не было, иначе Танго было бы легко обратить всё в очередной анекдот. Но он чувствовал, что предан анафеме.
– Да какого чёрта, Фоб? – обиженным голосом спросил он.
– Ты хочешь поговорить об этом? – сузив глаза, задал вопрос Фобос.
Он скрестил руки на груди. Солдаты замедлили темп пробежки и то и дело озирались,
