уж, первый блин всегда комом, – продолжал Фобос, – полдня горелые куски из зубов выковыривали.
Хорнет слабо усмехнулся, но попытался спрятать промелькнувшую улыбку за маской отрешённости.
Вышло неубедительно. Фобос со смехом в глазах глядел на своего командира.
– Жизнь-то продолжается, старина, – сказал Фобос, – а ты прячешься здесь, в своём тёмном замке. Ну и зачем?
– Жизнь мне надоела, – ответил Хорнет, – и я больше не вижу в ней смысла.
– Так прими смерть, – просто ответил Фобос.
Сандра, стоявшая неподалёку, закатила глаза.
– Смерть? – переспросил Хорнет, – да к чёрту. Ты хоть иногда думай, о чём говоришь, Фоб. Я ещё поборюсь.
– Так борись! – громко сказал Фобос и потряс командира за плечи, – встань и иди! Мы же фронтмены, мать твою. Самые крутые ублюдки по эту сторону Бирденских гор. Так какого чёрта?
– Я ослаб, Фобос. Я произношу эти слова, и меня блевать тянет от самого себя.
– Ты и будешь гнить, покуда не оторвёшь задницу от кровати, не сядешь в седло и не прострелишь голову какому-нибудь ублюдку. Ведь ты и сам понимаешь это
– Понимаю, – хмуро кивнул Хорнет.
Он уже не лежал, а полусидел на кровати. Потянулся за кофе, взял кружку и отхлебнул немного.
– Но дело всего лишь в том, что я не чувствую под своими ногами твёрдой опоры. В один миг всё перевернулось вверх тормашкам, и земная твердь отдалилась от меня, – Хорнет вздохнул, – раньше всё было по-другому, и теперь я отчётливо это себе представляю, хотя до этого и не понимал причины.
– Так в чём дело?
– Упадок духа. Всё валится из моих рук, и я испытываю при этом такое раздражение и злобу, какую не припоминаю со времён Рубежа. Я заперся и заставляю себя гнить в этой каморке, лишь бы не сорваться на Сандре и Икабоде.
Слово «Рубеж» вновь разбередило старые раны. Фобос прищурил глаза и слегка тряхнул головой.
– Ты говорил с Падсоном?
– А что он мне посоветует? Отрежет голову, смажет травяной настойкой и приладит на место? Другого выхода я не вижу.
Фобос ещё несколько минут помолчал. Да уж, не выйдет так просто выдернуть Хорнета из его угрюмых чертогов. Но он хотя бы навестил командира.
Возможно, если нашарить лазейку, крошечную дверцу в его мрачном состоянии, и постоянно стучать туда, то командир встряхнётся и встанет, наконец, с постели. Дальше дело за малым.
– Как там парни? – вдруг спросил Хорнет, – я заскучал по ним.
– Я теперь на твоём месте, – ответил Фобос.
– О. Поздравляю. Как оно?
– Всё в порядке. С Танго мы поцапались, и он умотал в патруль.
– В северный?
– Да.
– Излюбленный маршрут для всех, кому нужно переждать бурю, – сказал Хорнет.
Некие мысли зашевелились в сознании Фобоса при этих словах.
– Семейную чету ханготцев прирезали, –
