как быть и как ей ответить. К тому же примешивалось ее наивное напоминание об обещании помочь. Тут я внутренне, как говорится, завертелся словно флюгер на ветру и ответил:
––Хорошо–, не поясняя, что это могло значить. Куколка была удовлетворена, смахнула слезу, и не стала ни допытываться о моих действиях, ни рассказывать о своих дальнейших. Что было дальше –осталось мне неизвестным, и я заставил себя не звонить ей и не допытываться, проанализировав последствия, которые могли быть реализуй мы ее предложение.
Через много лет Куколка звонит мне зимой и приглашает на домашний вечер к ее однокашнице по медицинскому институту по случаю покупки ими автомобиля «Москвич» Ижевского завода. Я с удовольствием принял приглашение – и Куколку хотел увидеть, какой она стала, и вечер в незнакомой компании, наверно, врачебной – тоже, несомненно, очень интересно провести, да еще и увидеть автомобиль новой марки! В предвкушении многих удовольствий с большой тщательностью выгладил рубашку, отпарил и выгладил брюки, одел мой любимый гонконгский костюм – тройку. Ни один из костюмов латвийского или московского пошива не мог идти ни в какое сравнение гонконгским. Нашел я его в единственном экземпляре в комиссионном магазине на ул. Ленина. Увидев, пощупав, рассмотрев подробно, я был восхищен. Зашли в этот магазин мы втроем. Два знакомых инженера, встреченных случайно были страстными любителями спиртного, и вкусили напитков уже сегодня. Когда я вышел из примерочной в этом костюме, то из любопытства и для проверки их вкуса, спросил:
––Брать или не брать? – на что они дружно отрицательно замотали головами и в один голос:
––Нет, нет, брюки-то длинны, да и весь он какой-то странный.
Мотив их мне был понятен – денег на выпивку не останется, а не купит – как-нибудь уломаем. После коротких раздумий с костюмом в руках, я пошел к кассе и оплатил. В другой раз с одним из этих же товарищей возникла похожая ситуация в мебельном магазине. Предавался венгерский письменный стол из красного дерева, с двумя тумбами и многими ящиками, отделанный перламутровой инкрустацией с позолотой, по цене около 300 руб. На этот раз товарищ все же отговорил меня от покупки. Работая за простым столом на четырех ножках латвийского производства, я сожалею все годы по сегодняшний день, что не купил. Когда одевал выходной костюм, как-то менялось настроение. Казалось лицом светлел. Глаза словно загорались, походка становилась танцующей уже от предвкушения танцев, запаха духов и волос девушек. Несомненно, форма не то, чтобы определяла теперь мое содержание, но несомненно влияла на определенные струны души. Девушки утверждают, что легкая, тонкая, но красивая одежда и туфли обязательно на высоких каблуках греют зимой лучше овчинного тулупа и сапог на меху. И я им верю. Вспоминаю Солвиту, одетую в шелковое платье, тонкие чулки и туфли на каблуке, пришедшую на первое свиданье в первые годы перестройки. Ведь она не взяла туфли для переодевания, а пришла в них. А мороз был сильный. Частный ресторан «Кавказ» согрел нас и названием, и моими рассказами о Грузии, и грузинским вином. Мороз только усилил аромат духов и волос Солвиты.
В прихожей благоухающая
