где было около 4500 уклоняющихся, за счет активизации деятельности властей их число удалось уменьшить до нескольких десятков. В департаменте Ардеш в 1810 г. было 143 уклоняющихся, а в 1811 г. их осталось только двое; в департаменте Коррез их количество упало с 4000 до 400, а потом до 14! В департаменте Норд с 1806 по 1810 г. было 4580 уклоняющихся, но к 1812 г. их осталось только шестеро[112].
Большие потери, понесенные в 1812 году в России и в Испании, привели к тому, что машина стала давать сбои, и количество уклоняющихся и дезертиров резко возросло. Статистика в этом случае не может быть точной по многим причинам, однако, согласно официальному рапорту от января 1813 г. насчитывалось около 50 тысяч лиц подобной категории[113]. В реальности, их было, видимо, еще больше, хотя, конечно, цифры, приводимые некоторыми старыми историками, основывающиеся на слухах и непроверенной информации, явно не выдерживают критики. Морван, например, говорит о 160 тысячах уклоняющихся[114] – число, едва ли вероятное.
В этот период уклоняющиеся и дезертиры объединялись иногда в крупные банды, сопротивляющиеся посланным против них жандармам и войскам. Немало появилось и тех, кто, чтобы уклониться от набора, прибегал к членовредительству. «Я видел молодых людей, которые вырывали себе все передние зубы, чтобы не служить, – писал префект департамента Нижняя Сена Станислас де Жирарден, – другие сделали так, что их зубы стали кариозными, используя для этого кислоты или жевание ладана, некоторые нанесли себе раны на руках или ногах, и чтобы сделать их незаживающими, смазывали их водой с мышьяком…»[115].
Но даже в это непростое время, несмотря на апатию, а порой и враждебность зажиточных слоев населения, в среде городских рабочих и ремесленников, наоборот, отмечается патриотический подъем. Особенно это ощущалось в Париже.
В общем же можно отметить, что, несмотря на трудности наборов в последние годы империи, конскрипция, как писал Наполеон на Святой Елене, стала «учреждением подлинно национальным», она позволила поставить под ружье такое количество солдат, что Франция смогла сражаться один на один с половиной Европы.
С другой стороны, нельзя, модернизируя ситуацию начала XIX века, проводить параллель конскрипции с тотальными наборами в армию в эпоху мировых побоищ ХХ века. С момента прихода к власти Бонапарта до последних призывов 1813–1814 годов в строй было поставлено около 2 млн человек[116], из которых только приблизительно 1 млн 600 тысяч были французами (т. е. лицами, родившимися на территории «старых департаментов» – Франции в пределах границ 1792 года, а еще точнее в границах 1815 года, т. к. несмотря на все территориальные потери по Венскому трактату за Францией остались Авиньон и бывшие владения немецких князей в Эльзасе). Если учесть, что Бонапарт получил в наследство от Директории армию приблизительно в 350 тыс. человек, примерно половина которой была почти тотчас распущена по домам, можно сказать, что приблизительно 1 млн 800 тыс. французов служили в армии в эпоху Консульства и Империи. Даже если считать в процентном
Dictionnaire Napoléon. Sous la direction de J. Tulard. E, 1987, p. 930.
Forrest A. Op. cit., p.87.
Morvan J. Op. cit., p.87.
Цит. по: Dictionnaire Napoléon… p. 929.
Histoire militaire de la France. Sous la direction de J. Delmas. E, 1992, t. 2, p. 307–308.
