называют – малыш Лу-Лу,– выдал ласкательное имя брата Мануэль.
–Покажешь мне дом?– спросила приезжая.
–Пойдём. Малыш Лу-Лу тихо бегает, не будем брать его с собой.
–Я не отстану, я не подведу,– захныкал Луиз.
–Ну, не знаю,– театрально закатила глазки девочка.
–Вот, у меня есть жвачка, я её скатал из свежей смолы и ягод, ещё не жевал,– достал из штанины сокровище малыш.
Зарон взяла подношение, завёрнутое в лист какого-то дерева, положив жвачку в карман передничка… Да она бы и без подарка разрешила следовать Луизу за ними, такой милый и потешный был этот мальчуган.
Где бегом, где на цыпочках, дети обошли весь дом. Проснувшийся Ральф увидел эту троицу в коридоре и расплылся в улыбке. Он подумал: «Девочка общительная, значит, будет дружить и с моими детьми». Зарон тоже заметила дядю, подбежала, поздоровалась и спросила разрешения выйти во двор, мальчики обещали покачать её на качели.
–Только недолго. Скоро завтрак,– разрешил Мак Кормик.
За столом собирались дети. Столовая находилась отдельно, хотя в ямайских плантаторских домах было обыкновением делать из зала и гостиную, и столовую. Ковров нигде не было из-за духоты.
Родители поджидали детей. В качестве гостя сидел Джулио Фреснадильо.
Алоиза надела платье на французский манер. Мода Англии главенствовала и здесь. Знать лебезила перед французской любовницей короля Карла Второго герцогиней Портсмутской. Её стоячий воротник отделан тончайшим кружевом, грудь оголена квадратом, её нижнее платье из шёлка стягивало фигуру, к баске из тафты пришита пышная юбка на каркасе, на пышных рукавах из тафты через прорези проглядывали рукава нижнего шёлкового платья. А на платья накинута верхняя одежда – роба из парчи. На лице женщины красовались сразу две модные мушки из бархата на обеих щеках, что говорило о её приверженности к нейтралитету в вопросах политики, она не отдавала предпочтения ни за вигам, ни за тори.
Ральф тоже одетый, как подобает аристократам, в камзол, поставил в известность жену:
–Я скоро по делам отплыву кой-куда.
–Опять в море?! Но твои сапоги ещё не обсохли от морской воды, как ты опять засобирался из дома!
–Тихие семейные радости не для меня. Мне нужна кипучая жизнь, наполненная событиями.
Последней появилась Зарон.
Тётя Алоиза сурово предупредила её:
–Опаздывающие к завтраку остаются без оного.
–Не срывай злость на ребёнке, Алоиза. Садись, Зарон.
Джулио произнёс тост на испанском:
–Аллахо аррива винсенто дель коста.
Мужчины выпили ямайский ром.
Негритянка с не очень чёрной кожей подала суп. В нём, кроме мяса, плавали ещё стебли непонятного растения, капуста и клёцки. Зарон съела ложечку и сразу запила молоком, суп оказался слишком перчёный.
–Европейцы с континента все сначала не могут есть столько перца. Привыкнешь,– усмехнулся дядя Ральф,– Это был наш ямайский острый
