герцогства.
«Нынешний барон Каутри является личностью темной и малоизвестной, но склонной к хорошо продуманным действиям на политическом фронте. Обладает пятью текущими законными детьми и двумя внебрачными» – значилось на новоизвлеченном листе. Взяв в изящные пальчики тонкий карандаш, Виктория продолжила описывать все, что ей удавалось вспомнить из рассказов отца и собственных наблюдений. Еще в детстве ей довелось побывать в родовом замке Каутри и приобрести у слуг несколько тайн за пару безделушек.
Определенно, это было одно из удачнейших вложений в ее жизни, которое еще на начальном этапе многократно окупило себя.
***
Хейг
Ночной ветер бросил в лицо горсть пыли, насыщенной запахами цветов и трав, растущих в саду. Я открыл глаза и осмотрелся. Высокий кустарник, разросшийся выше человеческого роста, укрывал меня от чужих взоров, а холодные звезды смотрели сюда с безоблачного неба, освещая небольшой закуток, в котором я и разместился.
– Хорошая ночь, – выдохнул я в воздух и взялся за скрипку. Смычок из черного металла легонько пробежался по струнам, извлекая непринужденный звук, погружая в воспоминания.
Смерть матери, презрение родни, собственная немощность сплелись воедино и родили мелодию столь же печальную, сколь и красивую. Трогая струны своей уставшей от переживаний души, я извлекал все более сокровенное и превращал это в музыку.
Разочарование в самом себе, травма ноги, а теперь еще и ссылка за неизвестные мне грехи. Кусты начали шевелиться, или то лишь воображение, подстегнутое слезящимися глазами?
Я остановился и вытер начавшие выступать слезы. Черт, если меня заметят здесь в таком состоянии…
– Я говорила тебе, что если посвятишь жизнь музыке, найду и отправлю прямиком в Бездну? – внезапно заговорила тень у одного из кустов. Шелест травы и передо мной оказывается хрупкая девушка, с белоснежных волос которой сползают остатки теней.
– Было дело. Но, помимо тебя, мне пообещали смерть еще трое сыновей моего отца. Кое-кто не один раз. Сперва дождись своей очереди, Люси, – грустно отозвался я, отложив скрипку в сторону, нащупывая ногой трость.
– Эти-то увальни? – улыбнулась она, опускаясь рядом на траву, протягивая в безумно худой руке искомое. – Не сомневайся, когда ты решишь стать известным музыкантом, в той гонке, что начнется за твоей душой, я буду первой. Но, между нами, у тебя восхитительно получается, – еще одна теплая улыбка, которая не могла не растопить мою печаль, и я тоже заулыбался.
– Если только отец не решит размять косточки… Спасибо. Рад, что хоть кому-то понравилось, – я поднялся с травы, едва удержавшись от падения. – Я не услышал, как ты пришла.
Люси тяжело вздохнула и тоже поднялась, благосклонно приняв мою руку как опору.
– Ты никогда не слышал, братец. Может это из-за твоего происхождения? Всякое бывает из-за генетических отклонений. Радуйся тому, что еще живой.
– Мне бы твой оптимизм, –
