после пребывания какого-то времени в условиях изоляции: «обычно в виде пауков и насекомых, ползающих по полу, кровати и стенам, и в эти моменты часто слышались голоса и странные звуки» (Wakefield 1980:28). Представляя себя, как окончившего 1000-дневные высшие курсы содержания в условиях изоляции, он писал: «фантазирование и мечтание становятся преобладающим времяпрепровождением, и очевидная опасность здесь заключается в том, что эта практика может стать постоянным свойством ума, неблагоприятным последствием чего является то, что временами ты не знаешь, пребываешь ли ты в реальности или в воображаемом мире»[24].
Имеются и медицинские подтверждения снижения умственной активности как следствия снижении притока сигналов к мозгу. «В одном исследовании… было высказано мнение, что… «снижение притока сенсорных сигналов через сенсорное ограничение приводит к снижению умственной (психической) активности, неспособности сконцентрироваться, снижению способности планировать и мотивации вместе со снижением активности в речи и моторных системах… В тюремной жизни скука порождает скуку. Снижение стимуляции ведет к умственной бездеятельности, нежеланию учиться и связанному с этим снижению способности планировать, мотивации и физической активности (Scott and Gendreau, 1969:338).
Чтобы оценить эту гипотезу, ежедневно измерялась активность мозга содержавшихся в условиях изоляции заключенных. Исследователи обнаружили, что после семи дней изоляции имеет место снижение активности мозга. Это снижение «коррелировало с безразличным, апатичным поведением… и со снижением поведения, направленного на поиск стимуляции. До семи дней снижение ЭЭГ обратимо, но при более длительной депривации этого может и не произойти» (Scott and Gendreau, там же)»[25].
Казалось бы, тяготы одиночного заключения проистекают от того, что ему подвержены лица, не вполне здоровые в психическом плане, о чем говорит хотя бы их асоциальность или поведение, нарушающее общественные нормы.
«В Англии и Уэльсе исследование причин заболеваемости заключенных, проведенное Национальным статистическим управлением в 1998 году, показало, что только 10 % заключенных не имели какого-либо невротического расстройства, психотического расстройства, расстройства принятых норм личности или не злоупотребляли бы лекарственными препаратами, а у многих были выявлены или одновременно все перечисленные отклонения (исследование психической заболеваемости Национального статистического управления, 1998)… Эти обстоятельства делают заключенных особенно уязвимыми для воздействия изоляции, сниженной активности, недостаточной стимуляции и утраты контроля над своей жизнью»[26].
Однако опыты с добровольцами подтверждают негативный характер длительного одиночества для любых лиц. В экспериментальных исследованиях с участием добровольцев сообщалось об относительно недолгой переносимости изоляции. Хотя такие исследования не равнозначны принудительной изоляции
Шарон Шалев «Одиночное заключение: сборник материалов», Центр криминологии им. Мангейма, Лондонская школа экономики и политологии, с. 21, 22.
Шарон Шалев «Одиночное заключение: сборник материалов», Центр криминологии им. Мангейма, Лондонская школа экономики и политологии, с. 27.
Шарон Шалев «Одиночное заключение: сборник материалов», Центр криминологии им. Мангейма, Лондонская школа экономики и политологии, с. 25.
