санитарную инспекцию и крысолова из Лейтон-Баззарда.
Наступило молчание. Маленькие глаза смотрели в большие глаза.
– В доме не будет ни одного безопасного места, – сказал наконец Под.
Никто не шевельнулся.
– А как насчёт кукольного домика на верхней полке в классной комнате? – предложил мальчик. – Туда даже кошка не заберётся.
Хомили кивнула в знак согласия.
– О да, – еле слышно вздохнув, произнесла она, – кукольный домик…
– Нет, – всё так же без выражения произнёс Под. – На полке жить нельзя. Может быть, кошка и не заберётся наверх, зато и мы не спустимся вниз. Там как в клетке. Нам нужна вода и…
– Я стану носить вам воду, – сказал мальчик, – и здесь, – он коснулся кучки «хлама», – есть кровати и другие вещи.
– Нет, – сказал Под, – полка не годится. Да и ты скоро уедешь, так они говорили.
– О, Под, – умоляюще зашептала Хомили, – в кукольном домике есть лестница, и две спальни, и столовая, и кухня… И ванная, – добавила она.
– Но этот дом под самым потолком, – растолковывал жене Под. – Тебе же надо есть, не так ли? – спросил он. – И пить?
– Да, Под, я знаю. Но…
– Никаких «но», – сказал Под и тяжело вздохнул. – Нам остаётся одно, – сказал он. – Переселиться.
– О!.. – прошептала Хомили, и Арриэтта принялась плакать.
– Полно, полно, – устало сказал Под, – не расстраивайся так.
Арриэтта закрыла лицо руками, но слёзы скатывались между пальцев; мальчик видел, как они поблёскивают при свете свечи.
– А я и не расстраиваюсь, – всхлипнула она. – Я плачу от радости.
– Вы имеете в виду, – сказал мальчик Поду, однако поглядывая одним глазом на Арриэтту, – что переедете в барсучью нору?
Мальчик чувствовал, что его тоже охватывает радостное волнение.
– Куда же ещё? – спросил Под.
– О господи! – простонала Хомили и села на поломанный комод из коробков.
– Но вам надо где-то спрятаться на эту ночь, – сказал мальчик. – Надо где-то побыть до утра.
– О господи! – снова простонала Хомили.
– Тут он прав, – сказал Под. – Мы не можем идти по полю ночью. И днём это нелёгкое дело.
– Я знаю! – вскричала Арриэтта. Её мокрое от слёз лицо, блестевшее при свете свечи, сияло трепетной радостью. Арриэтта поднялась на цыпочки и взметнула вверх руки, словно собиралась взлететь. – Давайте переночуем в кукольном доме этой ночью, а завтра… – она закрыла глаза, словно ослеплённая ярким видением, – завтра мальчик положит нас… положит нас… – Куда – она не могла сказать.
– Положит нас? – вскричала Хомили глухим, словно загробным голосом. – Куда?
– В карман, – пропела Арриэтта. – Положишь, да? – Она снова взметнула руки, подняв к нему сияющее лицо.
– Да, – сказал он, – а потом
