style="font-size:15px;"> Я обреченно вздохнул и поднялся с дивана. В прихожей я щелкнул замком и открыл входную дверь. Вместо ожидаемого соседа с выпивкой передо мной оказалась молоденькая девушка в легком платье, почти подросток. Мне показалось, я уже где-то ее видел. Этот лихой мальчишеский чуб…
– Пошли отсюда! – сказала девушка таким детским и таким повелительным тоном, что я невольно улыбнулся, потом сделал серьезное лицо, кивнул и сказал:
– Пошли!
Мы спустились вниз по лестнице и шагнули за порог – как в печку! – под горячий ливень солнечных лучей.
– Вот дура! – сказала в сердцах девушка. – Я у тебя свой зонтик оставила.
В одуряющей жасминовой тени рубились неутомимые доминошники:
– Рыба!
– Я сбегаю, – предложил я.
– Нет, – сказала девушка. – Возвращаться нельзя. Дороги не будет.
– Ничего подобного! – возразил я. – Надо только поглядеться в зеркало, когда будешь снова выходить – и все будет в порядке!
– Честно? – обрадовалась девушка. – Вот здорово! Тогда, конечно, сбегай. А я пока буду ваши жасминовые цветы нюхать.
Войдя в прихожую, я сразу понял, что никакого зонтика тут нет: в крохотном коридорчике было абсолютно пусто, а дальше девушка не проходила. Для очистки совести я осмотрел всю квартиру. Естественно, без результата. Потом я вспомнил, что единственное зеркало, которое висело в коридоре, забрала еще первая жена, а со второй я жил в тещиных хоромах и в собственном зеркале не нуждался. Поэтому сейчас мне смотреться было не во что. Впору было пожалеть об этом, но я только усмехнулся, трижды плюнул через левое плечо и пошел вниз.
Девушка была мне любопытна, и я пошел за ней, не задавая вопросов. Я готов был идти куда угодно. Мне стало хорошо и покойно рядом с этим неожиданным человеком.
О зонтике девушка не опечалилась, но на счет зеркала переспросила: точно ли я не позабыл перед выходом поглядеться, не торопился ли и не пропустил ли его мимо глаз? Она успокоилась лишь после того, как я клятвенно заверил ее, что посмотрелся три раза и очень внимательно. Она поблагодарила, и мне стало смешно и стыдно за свое нелепое вранье: меньше всего на свете мне хотелось бы обманывать эту девушку, но огорчать ее хотелось еще меньше.
Мы шли и шли – шумными проспектами, тихими дворами, тенистыми переулками – и разговаривали только о том, что попадалось любопытного на нашем пути.
Мы шли и шли – и я вдруг сделал неожиданное открытие: то ли я не разглядел девушку как следует в самом начале, то ли она сама лишь теперь изменилась, – но как бы то ни было, она каким-то неведомым образом повзрослела на несколько лет: задиристый взгляд смягчился, пропала мальчишеская угловатость, округлились формы под ее летним платьем. Платье было воздушное и просвечивало в солнечных лучах, и я поймал себя на том, что бессовестно любуюсь этими прекрасными формами. Я даже замолчал от неожиданности и позабыл, о чем шел разговор.
– Не смотрите на меня так, – попросила девушка.
– Бога
