style="font-size:15px;"> Все это было так ужасно, и все же она старалась, правда без всякого успеха, хоть как-то оправдать и дядину напыщенность, и мелочную придирчивость леди Осмунд, так как не сомневалась, что ее мать смогла бы это сделать.
В ее памяти навсегда запечатлелись рассказы матери о прекрасном камне жадеите, из которого китайцы научились вырезать фигурки давным-давно, тысячи лет назад, и об их живописи, более искусной и тонкой, чем произведения европейских художников.
А еще она рассказывала дочери, что китайцы наделены исключительным чувством чести и очень щепетильны в вопросах порядочности: и то и другое – неотъемлемая часть их национального характера. И это так противоречило рассказам дяди о китайцах из Гонконга.
«Как замечательно, что я смогу увидеть все своими глазами, – подумала Азалия, – и составить собственное мнение».
И все же ее не оставлял страх, что из-за какой-нибудь случайности либо теткиного каприза, а то и по приказу Военного министерства их поездку в последний момент отменят.
Генерал уже отбыл два дня назад на военном транспорте, перевозившем в колонию подкрепление.
Но даже после этого Азалия боялась, что болезнь либо какое-нибудь непредвиденное происшествие помешают им добраться до Тилбери. К счастью, ее опасения не оправдались!
Когда они сошли с поезда и увидели стоящий у причала корабль, сердце Азалии забилось от восторга, какого она не испытывала с тех пор, как уехала из Индии.
В последние пару дней леди Осмунд была еще более придирчивой, чем всегда, и Азалии порой начинало казаться, что она ничего не умеет делать правильно.
Ей приходилось распаковывать уже подготовленные к отправке сундуки. Вещи, которые генеральша поначалу распорядилась оставить дома, внезапно оказывались жизненно необходимыми в Гонконге, а дорожные платья для Виолетты и Маргариты менялись раз десять.
В самый последний момент от портного прибыли новые наряды; потерявшийся зонтик внезапно нашелся на кухне, хотя никто не мог объяснить, как он туда попал.
Когда они наконец отъехали от Батлесдон-Хауса, Азалия была настолько измучена, что боялась заснуть еще до того, как они доберутся до железнодорожного вокзала.
Генеральша принялась расспрашивать ее про десятки разных предметов, уже упакованных в сундуки и чемоданы. Она почему-то была уверена, что их забыли взять.
К счастью, память у Азалии была хорошая.
– Шляпки кузин в сундуке с выпуклой крышкой… – отвечала она. – Нюхательная соль в большом кожаном саквояже… Шкатулка с украшениями в кованом сундуке… Зонтики от солнца в коричневом чемодане…
У нее был готов ответ на любой вопрос, и тетка в конце концов успокоилась.
Близнецы всю дорогу молчали, хотя порой о чем-то перешептывались и хихикали.
Это были красивые девушки, почти неотличимые друг от друга; светловолосые и голубоглазые, белокожие и розовощекие, они являли собой превосходный
