оглядела палату. Слева лежал старик желтого цвета, в нем жизни казалось, не было никогда. Сейчас же он был больше похож на мумию, которая пока еще дышит. По обе стороны от дверей лежали женщины. Их беззубые рты были отвратительно открыты. Слипшиеся ресницы и грязные руки, они тяжело дышали, в их груди что-то очень сильно клокотало. В воздухе висело облако смерти, которое высасывало последние силы у этих несчастных, которые собрались под одной крышей жуткой больницы. Казалось, они лежат здесь не для того, чтобы лечиться и бороться за жизнь. Их бросили здесь умирать, они никому не нужны. Но самое страшное то, что они оказались не нужны сами себе. Безразличие убивает быстро, оно даже быстрее ненависти и яда.
– Ну что ты. Главное врачи здесь такие же как и везде. Вот они, а не грязные стены, тебя подлечат здесь, и совсем скоро ты уедешь. Потерпи, моя дорогая!
– Я лежу у окна, ты заметила?
– Конечно, тебе досталось самое хорошее место. С видом на небо, и красивый орешник. Глянь, он достает своими ветками до окна.
– В нашей комнате у окна лежишь ты, а здесь я. Может я пойму, что ты находишь в ночном небе.
– Да, я часто мешала тебе спать, могла просидеть с открытым окном полночи и наблюдать за звездами.
– Здесь все равно заняться больше нечем. Буду и я следить за тем, как ночью зажигаются небесные фонарики, как ты говоришь, – она улыбнулась и принялась лакомиться йогуртами.
– Я принесла тебе блокнот и ручку. Записывай все, что чувствуешь. Когда тебе захочется с кем-то поговорить, и никого рядом не будет, или это будет поздняя ночь, то просто пиши.
– Но я не умею писать. Даже курсовые крала… Болезнь оказалась очень кстати, от меня хотя бы на время отстали с этими вопросами.
– Не важно как! Главное пиши!
– Блокнот-то какой толстенный, сюда бы романы записывать, – держа в руке блокнот в толстом переплете, сказала Анна и положила его на тумбочку.
– Кто знает, может быть, ты напишешь настоящий бестселлер, – гладя подругу по голове, ответила Ашната и встала с больничной койки.
– Ты уже уходишь?
– Скоро пойду. Но не потому что мне нужно идти, а потому что тебе нельзя много разговаривать. Сейчас тебе дадут таблетки, и ты уснешь, а я посижу тихонько на краюшке кровати, пока ты не заснешь, а потом пойду.
– Ты придешь завтра?
– Конечно, приеду. Я буду приходить к тебе каждый день.
Поцеловав подругу во влажный лоб, на котором застыли капельки пота, она еще раз сжала её руку и поцеловала её длинные пальцы. На ногтях был салатового цвета лак, под цвет нелепого платья, в котором Анна ушла на свидание в ту ночь.
Идя по длинному коридору, Ашана почувствовала, как рвота подступает к горлу. Сердце выпрыгивало из груди, в глазах помутилось. Приложив ладонь ко рту, она дошла до конца лестницы и побежала к выходу. Выбежав на улицу, она жадно глотала воздух. Никогда прежде ей не был так необходим воздух. «Необходим, как воздух… Воздух тоже может быть необходим, как воздух. Словесный
