потрошенными черепахами, над которыми висели на крюках утиные тушки.
Ломбард, манивший надписью «продаем, покупаем, ссужаем», располагался в сером здании, украшенном огромным неоновым драконом. Гэбриэл толкнул дверь. Алиса прошла следом за ним по темному коридору и оказалась в просторном мрачном помещении без окон, провонявшим кислым потом.
Все стены здесь были заставлены металлическими этажерками, заваленными разномастным барахлом: плоскими телевизорами, дамскими сумочками с поддельными фирменными эмблемами, музыкальными инструментами, плюшевыми зверюшками, абстрактными картинами.
– Снимайте часы! – потребовал Гэбриэл и протянул руку.
Алиса заколебалась. После смерти мужа она избавилась – явно поторопилась – от всего, от чего могла: от мебели, одежды, книг. Слишком все это напоминало ей о человеке, которого она так любила. Оставила только эти часы, «Патек Филипп» из розового золота с вечным циферблатом и фазами луны, доставшимися Полю от деда.
Месяц за месяцем часы превращались для нее в талисман, в память о Поле. Она надевала их каждый день, повторяя манипуляции мужа: застегивала на запястье медный браслет, вытягивала пусковую кнопку, протирала стекло. Часы действовали на нее умиротворяющее, дарили ощущение – немного искусственное, конечно, но такое нужное, – что Поль остается с ней, что он где-то рядом.
– Пожалуйста! – поторопил ее Гэбриэл.
Они подошли к стойке, защищенной перегородкой из армированного стекла, за которой стоял молодой азиат, женоподобный и очень ухоженный: со сложной прической, в джинсах в обтяжку, в хипстерских очочках, узкой курточке поверх футболки кислотного цвета, разрисованной в стиле Кита Харинга.
– Чем могу быть вам полезен? – осведомился китаец, убирая за ухо длинную прядь. Его продуманный облик резко контрастировал с тягостной убогостью вокруг. Алиса с сожалением сняла часы и положила их на стойку.
– Сколько?
Парень взял часы и внимательно рассмотрел, повертев в пальцах.
– У вас есть документ с подтверждением подлинности? Какой-нибудь сертификат?
– При себе нет, – пробормотала она. Если бы взгляды могли убивать, китаец тут же расстался бы с жизнью.
Он небрежно поднял и опустил кнопку, подвигал туда-сюда стрелками.
– Это хрупкая вещь, – напомнила она.
– Я устанавливаю дату и время, – ответил парень, не поднимая головы.
– Они все показывают правильно. Хватит возиться! Берете или нет?
– Предлагаю пятьсот долларов.
– Вы с ума сошли! – взорвалась Алиса, отнимая у него часы. – Это коллекционная вещь! Она стоит раз в сто дороже!
Она уже готова была сбежать, но Гэбриэл остановил ее, схватив за руку.
– Успокойтесь! Вы же их не продаете, а просто закладываете. Мы заберем их, как только разберемся со всей этой историей.
Она покачала головой.
– Ничего не выйдет. Придется
