я оказал господину Мауритссону немалую услугу. А он, выходит, все еще в долгу передо мной.
Мауритссон задумался.
– Другими словами, господин прокурор, я еще не свободен? – спросил он наконец.
– Как вам сказать. И да и нет. Что ни говори, махинация с наркотиками – серьезное преступление. Дойди дело до суда, можно получить… – Он посчитал по пальцам. – Да, пожалуй, восемь месяцев. И уж никак не меньше шести.
Мауритссон смотрел на него совершенно спокойно.
– Но, – голос Бульдозера потеплел, – с другой стороны, я посулил на сей раз господину Мауритссону отпущение грехов. Если получу что-то взамен. – Он выпрямился, хлопком соединил ладони перед лицом и жестко сказал: – Другими словами, если ты сию минуту не выложишь все, что тебе известно о Мальмстрёме и Мурене, мы арестуем тебя как соучастника. В квартире найдены твои отпечатки пальцев. А потом передадим тебя опять Якобссону. Да еще позаботимся о том, чтобы тебя хорошенько вздули.
Гунвальд Ларссон одобрительно посмотрел на начальника спецгруппы и произнес:
– Лично я с удовольствием…
Мауритссон и бровью не повел.
– Ладно, – сказал он. – Есть у меня кое-что… Вы накроете и Мальмстрёма, и Мурена, и не только их.
– Это уже интересно, господин Мауритссон, – расплылся в улыбке Бульдозер Ульссон. – И что же вы хотите нам предложить?
Мауритссон покосился на Гунвальда Ларссона и продолжал:
– Элементарное дело, котенок справится.
– Котенок?
– Да, и вы уж не валите на меня, если опять дадите маху.
– Ну что вы, дорогой Мауритссон, зачем же так грубо. Вы не меньше нашего заинтересованы в том, чтобы их накрыли. Так что у вас там припасено?
– План их следующей операции, – бесстрастно произнес Мауритссон. – Время, место и все такое прочее.
Глаза прокурора Ульссона чуть не выскочили из орбит. Он трижды обежал вокруг кресла Мауритссона, крича словно одержимый:
– Говорите, господин Мауритссон! Всё говорите! Считайте, что вы уже свободны! Если хотите, обеспечим вам охрану. Только рассказывайте, дорогой Мауритссон, все рассказывайте!
Его порыв заразил и остальных, члены спецгруппы нетерпеливо окружили доносчика.
– Ладно, – решительно начал Мауритссон, – слушайте. Я взялся немного помочь Мальмстрёму и Мурену – ходил для них в магазин и все такое прочее. Сами они предпочитали не выходить на улицу. Ну вот, и в том числе я каждый день должен был справляться в табачной лавке в Биркастане насчет почты для Мурена.
– Чья лавка? – живо спросил Кольберг.
– Пожалуйста, я скажу, да только вам это ничего не даст, я уже сам проверял. Лавка принадлежит одной старухе, а письма приносили пенсионеры, каждый раз другие.
– Дальше! – поторопил его Бульдозер. – Письма? Какие письма? Сколько их было?
– За все время было только три письма, – ответил Мауритссон.
– И
