Или вам хотелось бы повидаться с приятелями?
Мауритссон не то поежился, не то пожал плечами.
– В таком случае предлагаю вам спокойно переждать где-нибудь в этом здании, пока мы проведем операцию. Вы делец, и я тоже в некотором роде делец, так что вы меня поймете. Вдруг выяснится, что вы нас подвели, – тогда придется пересмотреть наше соглашение.
– Идет, – кивнул Мауритссон. – Но я точно знаю, что они там.
– По-моему, господин Мауритссон – подонок, – произнес Гунвальд Ларссон в пространство.
Кольберг и Рённ напоследок еще раз проштудировали план квартиры, начерченный со слов Мауритссона, затем Кольберг сложил листок и сунул его в карман.
– Что ж, поехали, – сказал он.
Раздался голос Мауритссона:
– Только ради бога учтите, что Мальмстрём и Мурен опаснее, чем вы думаете. Как бы они не попробовали прорваться. Вы уж зря не рискуйте.
– Хорошо-хорошо, – отозвался Кольберг. – Не будем.
Гунвальд Ларссон неприязненно посмотрел на Мауритссона:
– Понятно, господин Мауритссон предпочел бы, чтобы мы ухлопали его приятелей, тогда ему не надо будет всю жизнь дрожать за свою жалкую шкуру.
– Я только хотел предостеречь вас, – возразил Мауритссон. – Зря ты обижаешься.
– Заткнись, мразь, – проворчал Гунвальд Ларссон. Он не терпел панибратства от людей, которых презирал. Будь то стукачи или начальство из ЦПУ.
– Ну, все готово, – нетерпеливо вмешался Бульдозер. – Операция начинается. Поехали.
В доме на скале Данвик все оказалось в точности, как говорил Мауритссон. Даже такая деталь, как табличка с надписью «С. Андерссон» на дверях квартиры.
Справа и слева от двери прижались к стене Рённ и Гунвальд Ларссон. Оба держали в руках пистолеты, Гунвальд Ларссон – свой личный «Смит-энд-Вессон 38 мастер», Рённ – обыкновенный «вальтер», калибра 7,65 миллиметра. Прямо перед дверью стоял Кольберг. Лестничная клетка за его спиной была битком набита людьми: тут были и Цакриссон, и эксперт по газам, и проводник с собакой, и оба инспектора, и рядовые полицейские с автоматами в пуленепробиваемых жилетах.
Бульдозер Ульссон, по всем данным, находился в лифте.
«Ох уж это оружие», – подумал Кольберг, следя глазами за секундной стрелкой на часах Гунвальда Ларссона; сам он был безоружен.
Осталось тридцать четыре секунды…
У Гунвальда Ларссона были часы высшего класса, они показывали время с исключительной точностью.
В душе Кольберга не было ни капли страха. Он слишком много лет прослужил в полиции, чтобы бояться таких субъектов, как Мальмстрём и Мурен.
Интересно, о чем они говорят и думают, закрывшись там со своими запасами оружия и трусов, горами гусиного паштета и русской икры?..
Шестнадцать секунд…
Один из них – очевидно, Мурен, – судя по словам Мауритссона, большой гурман. Вполне простительная слабость, Кольберг и сам страстно любил
