и детей, обложены были данью от трех до пяти золотых.
Победитель вошел в Иерусалим с видами внешнего благочестия, ибо по чрезвычайным судьбам Св. Града он не только есть святилище христиан и евреев, но и магометан, уважающих в нем место Соломонова храма, отколе, по их преданиям, лжепророк взошел на небо. Халиф облечен был, ради смирения, в верблюжью убогую власяницу, хотя и окружала его блестящая дружина. С тяжкою скорбью в душе пришел встретить завоевателя во вратах покоренного им города блаженный пастырь Иерусалимский Софроний, когда уже не мог более защитить паству свою от врагов. Халиф благосклонно принял великого мужа Церкви, расспрашивал с любопытством о древностях Св. Града и пожелал видеть храмы. При посещении первого из них он спросил патриарха: может ли совершить в нем молитву? И, услышав горький ответ, что все в его власти, вышел вон из храма без моления. Так поступил и во всех прочих церквах и остановился только в главном соборе Воскресения Христова. Там, осмотрев прежде внутреннюю красоту здания, преклонил колена на ступенях храма и совершил намаз или молитву; потом сказал патриарху: «Ты, конечно, осуждаешь мои своенравные поступки; но знай, что я так действовал из уважения к тебе, для того, чтобы вам сохранить обладание вашими церквами; ибо если бы я в них совершил свою молитву, мусульмане стали бы у вас их оспаривать и непременно бы овладели, по тому праву, какое имеют молиться на тех местах, где их халиф».
Тогда Омар велел принести себе условия о сдаче Иерусалима и прибавил собственною рукою, что мусульманам дозволяется только приходить молиться на ступенях или в преддверии христианских храмов и что их муэдзины, или глашатаи, не могут на сих местах призывать к молитве. Так рассказывает летописец арабский Алвакеди; но местное предание говорит, что, когда халиф хотел совершить свою молитву в храме Воскресения, мужественно воспротивился сему патриарх Софроний, напомнив условия мира. Послушал старца Омар и в виду храма велел разостлать ковер для совершения первой молитвы в стенах Св. Града, который и у арабов называется Эль-Кодс, т. е. святым. Место сие обозначено и доныне малою мечетью с высоким минаретом, свидетельствующим ревность благочестивого пастыря о спасении святилища.
Историки арабские, восхваляя благочестие своего халифа, утверждают, что он спросил патриарха о месте Соломонова храма, и ему указали камень, на коем спал Иаков, когда видел во сне небесную лестницу. Место сие было в совершенном запустении у христиан, ибо они не хотели касаться развалин древнего храма, когда самые основания его еще недавно были сожжены чудесным огнем при отступнике императоре Юлиане. Омар оскорбился таким пренебрежением места священного, по его мнению; он начал сам сносить с оного нечистоту в поле своей одежды, и вся дружина ему подражала, так что в короткое время очистились развалины и открылся совершенно мнимый камень Иакова; халиф, преклонив на нем колена, совершил молитву из уважения к памяти патриарха
